Три дочери Евы

Домой Пери шла одна. Дождь усиливался, но она не боялась промокнуть. Она снова смотрела на старинные здания, которые были свидетелями жарких интеллектуальных битв прошлого. За этими стенами становились врагами вчерашние единомышленники, уничтожались книги, замалчивались лучшие идеи, подвергались гонениям великие мыслители… и все это во имя Бога.

Так кто же прав: Трой или Эд? За один вечер она столкнулась с двумя противоположными мнениями о профессоре Азуре, и каждое из них вполне могло быть справедливым. Как в старинном театре теней, когда-то популярном в Османской империи, от реальности ее отделял занавес, и ей оставалось лишь хвататься за какие-то неясные силуэты. Азур, как и положено кукловоду, был главным в этом представлении – он держал в руках все нити, оставаясь при этом недостижимым и непознаваемым.

Угнетенные

Стамбул, 2016 год

Последние трюфели еще не успели исчезнуть с хрустального блюда, когда в столовую вошла собака. Она виляла хвостом так рьяно, что все ее небольшое тельце сотрясалось. Это был померанский шпиц, напоминавший меховой шар цвета осенних листьев.

– Помпон, радость моя, соскучился по мамочке? – проворковала хозяйка дома, подхватывая собаку и усаживая к себе на колени. С высоты своего нового положения шпиц начал внимательно разглядывать гостей; равнодушное выражение, застывшее на его лисьей мордочке, грозило в любую минуту смениться враждебным оскалом. – Знаете, когда я поняла, что в этой стране действительно что-то изменилось? – спросила хозяйка, ни к кому конкретно не обращаясь. – В прошлом месяце, когда возила Помпона к ветеринару.

Обычно ветеринар сам приезжает к ним домой, продолжала она, но несколько недель назад он повредил ногу и, хотя продолжал работать, принимал только в клинике. Туда она и отправилась, взяв свое сокровище под мышку. Раньше почти любого владельца собак можно было описать более-менее одинаково: современный, прозападно настроенный горожанин без религиозных предрассудков. Тогда как консервативные мусульмане считали собак нечистыми тварями и ни за что не согласились бы жить с ними под одной крышей.

– Я никогда не понимала, что эти люди имеют против столь милых созданий. Не представляю, как можно принимать всерьез весь этот бред насчет ангелов, которые якобы обходят стороной дома, где живут собаки, – пожала плечами хозяйка. – Кстати, дома, где висят картины, ангелы тоже не жалуют.

– Об этом говорится в одном хадисе аль-Бухари, – вставил известный медиамагнат, только недавно вошедший в избранный круг дома.

Крахмальная белизна его рубашки подчеркивала смоляную черноту волос, подстриженных по одной длине. Он был чисто выбрит, ни усов, ни бороды. В отличие от всех остальных гостей, он принадлежал к не так давно появившемуся классу исламской буржуазии. Несмотря на горячее желание внедриться в европеизированную турецкую элиту, он и думать не мог о том, чтобы привести на подобный обед жену, никогда не снимавшую хиджаба. Ей будет неловко в подобном окружении, говорил он себе. На самом деле это он ощущал неловкость, когда она находилась рядом. Тем не менее в качестве супруги она вполне его устраивала. Аллах знал, какой заботливой матерью она была для их пятерых детей. Однако за пределами дома, и в особенности за пределами обычного круга общения, он находил ее до неприличия старомодной; каждое ее слово и движение заставляли его страдальчески морщить лоб. Без нее он чувствовал себя намного увереннее.

– Между прочим, в этом хадисе говорится не обо всех картинах, – изрек он, обведя взглядом гостей. – Запрещены только портреты, ибо считается, что это ведет к идолопоклонству.

– Ну, значит, мы прокляты раз и навсегда! – заявил хозяин дома. С самодовольным смехом он раскинул руки, указывая на увешанные картинами стены. – У нас есть собака и полно портретов. Даже в стиле ню. Возможно, уже нынешней ночью на наши нечестивые головы просыплется град из камней.

Несмотря на шутливый тон хозяина, слова его явно встревожили некоторых гостей, внимавших ему с растерянными улыбками. Помпон, почувствовав напряжение, зарычал и обнажил маленькие блестящие клыки.

– Ш-ш-ш, мамочка с тобой, – пропела хозяйка, поглаживая своего любимца по мохнатой спинке, потом повернулась к мужу и произнесла уже совсем не так ласково: – Не надо искушать судьбу, а то накличешь несчастье. – Она залпом осушила стакан воды, словно раздражение пробудило у нее жажду. – Да, так о чем я рассказывала? О визите к ветеринару. Так вот, когда мы приехали, я была поражена, увидев в холле кучу женщин в хиджабах, которые привели на прием своих собак. Чихуа-хуа, ши-тцу, пудели! Хозяйки тряслись над ними не меньше, чем мы над своими любимцами. Несомненно, в мусульманском мире происходят заметные перемены.

– Я бы не торопился с подобным утверждением, – заметил медиамагнат. – Видите ли, мы, религиозные люди, никогда не имели той свободы, которой пользовались вы. В течение десятилетий нас угнетала современная элита, то есть вы. Надеюсь, без обид.