Три дороги на двоих

— Не хочу от тебя это слышать! — шипит раздражённо. — Ты не знаешь, какие ужасные вещи с ними связаны, и не понимаешь, насколько они опасны! Земля ещё не стала их целью, но сколько пострадало других планет, звёзд, целых систем! Сколько погибло цивилизаций! Это зло, которое невозможно остановить, нельзя уничтожить! Они рвут пространство, разрушают материю, несут смерть всему живому, которое с ними соприкасается... — Муж вдруг замирает, ослабляя напор и убирая руку от лица. Прижимается лбом к моему. — Извини, — почему-то судорожно выдыхает. — Я не хотел тебя пугать.

Ага, не хотел. Но напугал! До дрожи в коленках! Это вам не какой-нибудь фантастический боевик, развлекаясь просмотром которого, ты на сто процентов уверен, что всё придумано, никаких страшных инопланетных чудищ не существует и переживать совершенно не о чем. То, о чём говорит Борис — реальность. И судя по тому что я услышала, невообразимо жуткая.

Вернув себе самообладание, старк отстраняется, вновь возвращаясь к созерцанию тёмного, бездонного пространства над нашими головами. Камин совсем погас, словно показывая, что время отнюдь не детское. Комната погрузилась в плотный, практически реально ощутимый мрак. Давящий, сминающий, заставляющий замирать в неподвижности. И я, находясь под впечатлением слов Бориса, начинаю заметно нервничать.

— Они придут сюда? — невольно задаю страшный вопрос.

— Да, — по всей видимости, старк решает меня не обманывать. А может, просто задумался и непроизвольно ответил. — Когда-нибудь.

— И что тогда? — слышу себя словно со стороны. Будто и не я говорю.

— Тогда? — горькие нотки окрашивают безнадёжное уточнение и ответ: — Тогда уже ничего не останется, Вероника.

— И ничего нельзя сделать? — моё земное стремление к победе добра над злом упорно не желает смириться с подобной перспективой.

— Всё что можем, мы делаем, — в голосе появляется металл. — Отвлекаем, блокируем системы, но... — он на мгновение замолкает. — У нас нет против них оружия, только защита, а её не хватает надолго.

— Почему? — Самый глупый вопрос. И я его задаю.

— Потому что они вне нашего пространства и одновременно в нём. — Получаю самое непонятное объяснение.

«Вне» это как? Что-то типа другого измерения? Или просто параллельная вселенная и они балансируют между мирами? Да кто же они такие, эти амиоты, если могут позволить себе подобные фокусы?

К счастью, додуматься до чего-то катастрофичного и сойти с ума мужчина мне не позволяет. Резко поднимается и, встряхнув меня, заставляет сесть.

— Так, — выдаёт совершенно другим тоном, словно отбросив все плохие мысли. — Давай-ка ложиться спать!

— А как спать? — не понимаю его активности. — Наверное, можно прямо так ложиться?

— Вот ещё! — смеётся муж. — А спальник на что?

Какой такой шашлык-машлык? То есть спальник.

Большой — понимаю, когда Борис разворачивает толстенный мешок, скрученный у стены. В таком не то что при нуле, при минус тридцати не замёрзнешь. Тем более спать, судя по размерам, предполагается вдвоём. А если учесть, что в подобную «постель» в одежде не забираются, то наверняка и при минус сорока. Потому как там, успевшим замёрзнуть за время раздевания, однозначно приходится усиленно друг друга разогревать, пока от жара их тел не взорвётся вся Вселенная вокруг. И пара альтернативных рядом.

Так что термин «спать» применять к тому, что происходит внутри нескольких слоёв рыхлого теплоизолирующего материала минут через пятнадцать — кощунство. А я-то, наивная, уже решила, что сегодня Борис решил передохнуть. Нет, он, конечно, отдыхает. Только «отдых» у него уж слишком активный, порывистый и несдержанный. Зато согревает основательно. И вырубает моментально.

Правда, уже ощутимо уйдя в сон, чувствую, что меня начинают тормошить. Весьма активно и настойчиво.

— Вероника! — зовёт Борис. — Проснись же!

— Зачем? — не врубаюсь и усиленно тру глаза. Придётся вникать в происходящее, раз уж будят.

— Ты видела северное сияние? — нависая сверху, смотрит мне в глаза.

— Нет, — ошалеваю от вопроса.

— Смотри! — муж сдвигается в сторону, убирая защищающий нас сверху лоскут ткани и открывая обзор на ночное небо.

Холодный воздух касается кожи, но вид на происходящее над головой с лихвой компенсирует неприятные ощущения.

Вау!

Зеленоватые всполохи ползут волнистой пеленой, взрывая окружающий мир нереальными красками. Медленно угасая и снова разгораясь, невесомые нити затягивают чёрный космос призрачной паутиной, которую северный ветер сметает прочь, открывая взору сияющие звёзды.

У меня нет слов. Это... Это просто невероятно! Ошеломительно!

— Ой! — вдруг спохватываюсь. — А Роман с Алиной это видят? Проспят такую красоту! — никак не могу оторвать взгляда от полыхающего призрачной зеленью неба.

— Видят, — усмехается в ответ муж.

— А ты откуда знаешь? — Я смотрю на него с сомнением.

«Знаю», — коротко намекает он, влезая в моё сознание.

Ах уже и пообщаться успели?! Впрочем, чего удивляться — вон коммуникатор на запястье, не снял даже!

— Ну и как у них дела? — Я морщусь. Не люблю, когда он так делает.