Три эссе на одну тему

«Дача»!.. Как он ненавидел это слово и как желал его исчезновенья! Огурцы с помидорами: их накрывать-поливать. Картошку – окучивать. И верх мазохизма – конечно, всю эту картошку с капустой вести в электричке домой.

Какая-то радость от дачи родителей пришла лишь в пятнадцать и в играх с девчонками. «Ромашка» – вот одна из тех игр! А где санитария?.. Да все плевали на неё. Помните «Ромашку»?

Но «Дача» – слово-нищеброд. Оно от слова «дать». Вопрос: кому? Что? и За что? Существительное нельзя делать от глагола. На ферме в принципе нужно делать и то, что нужно на даче. Но «Ферма!» и «Фермер!» – звучней и солиднее.

Василий вошёл в магазинчик. Обычных торговых два зала, касса, чеки, прилавки. Прилавок посуды: обливная, фарфор, тарелки и чашки, чайники, ложки, сковородки «тефаль» и классика наша из чугуна и алюминия. Прилавок белья. Прилавок с носками. Отдельчик с какой-то одеждой, скорее рабочей или походной, что в общем-то соответствует тематике названья магазина.

Вот и другой ещё зал – инструменты, лопаты, косы, замки и крепёж, тележки, бадейки и вёдра. И, наконец, самый близкий для многих ещё уголок: прилавок рыболова. Тематика охоты и рыбалки развивалась. И всё почти везлось из-за бугра. А деньги на том варили немалые. Андрей давно подумывал свернуть всю эту богадельню с посудой и торговать охотничьим товаром и товарами для рыбной ловли – не получалось. Он даже ввязался в процесс полученья лицензии на продажу оружия. Для этой цели уже приводилась в порядок половина дальнего зала: сигнализация, решетки на окнах, в два кирпича перегородка под две железные двери. Всё было в процессе.

Но развивалась лишь только торговля. Ларьки, магазинчики, рынки росли, появлялись на каждом шагу. Главное здесь – помещение. И здесь пригодится даже контейнер, порой и двенадцатиметровый. В таких на рынках размещались порой магазины одежды: по стенам контейнера полки с товаром, в конце – примерочная. То же самое с техникой. Знаменитый сначала Тушинский, а затем и Митинский Радиорынки. Сначала Тушинский был просто рынком выходного дня. С вечера пятницы до утра понедельника на Тушинском летном поле огораживали квадрат сто на сто метров и за определенную мзду позволяли на нем торговать всем чем угодно: от радиодеталей до готовых изделий, самым популярным из которых был «АОН»!

Господи! «АОН» – автоматический определитель номера – всего лишь одна плата с семисегментным дисплеем на 10–12 цифр. Процессор ZAILOG к той плате стоил доллар. Плюс микросхема ПЗУ и ЗУ. И блок питания! Ах! Эти трансформаторы внутри тех блоков! Со сталью внутри для сердечника. Ими можно было убить, если бросить по темечку!

Страна развивалась. Рождались и бизнесы, и бизнесмены. Возможности были. Василий для дела не подходил. Об этом он мог поговорить, Пару раз что-то делал типа «купить – привезти – продать». Но чтобы вот так взять и вписаться в процесс магазина или ларька… Нет! Ночи не спать и корпеть, что-то давать, что-то скрывать от «братков» и пускать в оборот, кормить «крышу»… Нет! Не это его.

Василий – поэт. Он – другого склада. Любит природу. Вот выйти в поход, да хоть на велосипеде проехать шесть сот километров по нашей России – это его. Но Байдарка!.. Вот что хотелось ему совершить. Тайга! Река! Природа. Мошкара… От мошкары же есть средства! Ах! Вот она на витрине – мазь от клещей, комаров и других насекомых. Всё аккуратно написано фломастером на ценнике. Тюбик – без единого слова на русском. Но верить можно: комар нарисован и ещё не нажравшийся клещ театрально выставил клешни, готовый прицепиться ко всему, что вдруг его заденет. Так что ещё надо? Но, в одиночку – не то!..

Василий недолго ходил вдоль прилавков и остановился прям перед дверью. «Посторонним вход воспрещён» – прочитал он табличку.

– Вы куда!? Молодой человек! – раздался мелодичный женский оклик.

Василий обернулся.

Девчачье лицо, пучок волос с заколкой на бок, голубенький халатик с ажурной оторочкой, значочек с именем «Наталья». Конечно, взгляд упал на ноги.

Халатик был ниже колен, но девица кокетливо в самый перед в самый вырез проставила колено. Ниже колена шла голень. Есть ноги, которые нравятся всем. Ведь не могут нравится икры, как палки, как кости, и не всем нравятся ноги, как жирные рульки. Да, дородная красивая нога нравится всем. Андрей, как щука на воблер, вылупил глаза на эти икры, задержав там свой взгляд сверх положенного.

– Жаль… – выдохнул Василий.

– Что жаль? – не поняла «Наталья», – Мне к Андрею!.. – Василий будто жаловался, ощущая в девице надежного стража. Он опять прокололся, задержав свой взгляд на девичьей груди дольше положенного.

– Мне – к Андрею… – опять произнёс он.

Девица тоже сделала свой скан, пытаясь состыковать в уме, чем сей шалопай может быть полезен её боссу: сандалии, шорты, белая футболка, очки с этой сумкой на поясе. В нем привлекало лишь одно: сильные ноги торчали из шорт, и очень волосатые.

Ноги… да-а-а: красота мужчины начинается с ног. Её глаза блеснули на секунду: