Читаем Три еврея полностью

На следующее утро я к 8 часам с десятком мешков из крафт-бумаги подмышкой уже стоял на ступеньках заводоуправления. Подъехал на своей «Волге» Друинский, вышел вместе с работавшей в отделе оборудования женой и еще кем-то, кто ездил на завод на халяву в машине главного инженера, показывает мне рукой на открытую дверцу и говорит:

— Садись! Поедешь в Майкаин с Иваном, он уже заправился и взял путевку.

Ну, ни фига себе! У Друинского объекты завода, на которых он мог в этот день потребоваться, были расположены в радиусе минимум 5~7 км, кроме того, его могли вызвать и в горком, и в Павлодар в обком, но он обрекал себя на хождение пешком и поездки на случайном транспорте только ради того, чтобы я как можно скорее мог провести опыты, которые для выполнения заводом плана не имели ни малейшего значения и без каких-либо проблем могли быть проведены и через два месяца, когда весь автотранспорт вернется за завод. Вот что значит инженерное любопытство!

Белоусов домчал меня до Майкаина как короля, но там меня ждало разочарование: я ожидал, что пирит будет, по меньшей мере в виде щебня, а это оказался очень пылеватый материал фракции 300 меш (то есть он весь проходил через сито, у которого 300 отверстий на квадратном дюйме). Для задуманного мною опыта это было крайне неудобно, но делать было нечего, я нашел лопату и загрузил мешками с пиритом багажник «Волги» так, что Иван с сомнением постучал по задним покрышкам, но асфальт до Майкаина был в прекрасном состоянии, и мы вернулись на завод без проблем.

Для того чтобы оценить, как сера очищает ферросилиций, мне требовалось перемешать ее с жидким ФС-75. Пирит по плотности в два раза тяжелее этого сплава, и если бы он был в кусках, то мне оставалось бы только бросить его в объем жидкого ферросилиция. Камешки пирита опустились бы на дно, здесь сера пирита соединялась бы с кремнием в четырехсернистый кремний, а он при таких температурах находится в газообразном состоянии. Пары четырехсернистого кремния поднимались бы вверх, пронизывая слой жидкого ферросилиция, и по пути реагировали бы с растворенным в нем алюминием, образуя сульфиды и вынося их к шлаку. Такая была идея.

Но пылеватый пирит в ферросилиции не тонул из-за большого поверхностного натяжения, и сера пирита окислялась воздухом до двуокиси серы, т. е. мой пирит горел на поверхности жидкого металла безо всякого толка.

По моей просьбе печь 1200 KB А в экспериментальном цехе перевели на выплавку ФС-75 да еще на грязном кварците, чтобы алюминия в сплаве было побольше. Эта печь выпуск металла делает прямо в чугунный поддон, металл быстро застывает, и я ничего не успел бы сделать. Поэтому я на этом поддоне для каждого опыта сооружал из шамотного кирпича емкость, в которой жидкий ферросилиций одного выпуска (около 70 кг) образовывал объем высотой до 200 мм, и его несколько минут можно было обрабатывать пиритом. Но при такой его пылеватой фракции мне это все равно толком не удавалось. Струйки ферросилиция на выпуске из летки была едва в мизинец толщиной, если я насыпал пирит на дно емкости, то эта струйка его прожигала, а потом образующийся объем жидкого ферросилиция поднимал пирит на себе, и тот горел на поверхности. В цехе сильно воняло двуокисью серы, все плевались, поскольку в ее атмосфере во рту появляется чувство, как будто сосешь медный пятак. Я деревянной рейкой пытался загнать пирит на дно, но сама рейка, коксуясь, выбрасывала из древесины газы, которые отбрасывали от нее пирит и опять-таки не в объем, а на поверхность ферросилиция. Начал я делать брикеты из пирита на жидком стекле, но если жидкого стекла дашь мало, то пирит не склеивается, если дашь много, то при сушке брикеты становятся пористыми и легкими. Короче, не могу запихнуть этот чертов пирит в жидкий металл, хоть ты убей!

Кроме того, на ФС-75 даже печь экспериментального идет непросто, выпустить металл без прошуровки (прочистки) летки трудно. Шуруют летку стальным прутом, а 75 % ферросилиций сталь мгновенно растворяет, и при мизерности веса плавки добавочное железо, входящее в сплав из прута, резко снижает про



30 декабря 1966 год. Первая плавка металла в экспериментальном цехе, крайний справа М.И.Друинский. Здесь я и проводил полупромышленные эксперименты


центное содержание кремния в сплаве. И уже ни черта не поймешь, отчего у тебя в ФС-75 понизился кремний: то ли ты его снизил разбавлением сплава добавочным железом, то ли кремний угорел от обработки сплава серой. А мне же важно было снизить в сплаве содержание алюминия, не снижая в нем содержания кремния.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
100 великих деятелей тайных обществ
100 великих деятелей тайных обществ

Существует мнение, что тайные общества правят миром, а история мира – это история противостояния тайных союзов и обществ. Все они существовали веками. Уже сам факт тайной их деятельности сообщал этим организациям ореол сверхъестественного и загадочного.В книге историка Бориса Соколова рассказывается о выдающихся деятелях тайных союзов и обществ мира, начиная от легендарного основателя ордена розенкрейцеров Христиана Розенкрейца и заканчивая масонами различных лож. Читателя ждет немало неожиданного, поскольку порой членами тайных обществ оказываются известные люди, принадлежность которых к той или иной организации трудно было бы представить: граф Сен-Жермен, Джеймс Андерсон, Иван Елагин, король Пруссии Фридрих Великий, Николай Новиков, русские полководцы Александр Суворов и Михаил Кутузов, Кондратий Рылеев, Джордж Вашингтон, Теодор Рузвельт, Гарри Трумэн и многие другие.

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Р' ваших руках, уважаемый читатель, — вторая часть книги В«100 рассказов о стыковке и о РґСЂСѓРіРёС… приключениях в космосе и на Земле». Первая часть этой книги, охватившая период РѕС' зарождения отечественной космонавтики до 1974 года, увидела свет в 2003 году. Автор выполнил СЃРІРѕРµ обещание и довел повествование почти до наших дней, осветив во второй части, которую ему не удалось увидеть изданной, два крупных периода в развитии нашей космонавтики: с 1975 по 1992 год и с 1992 года до начала XXI века. Как непосредственный участник всех наиболее важных событий в области космонавтики, он делится СЃРІРѕРёРјРё впечатлениями и размышлениями о развитии науки и техники в нашей стране, освоении космоса, о людях, делавших историю, о непростых жизненных перипетиях, выпавших на долю автора и его коллег. Владимир Сергеевич Сыромятников (1933—2006) — член–корреспондент Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ академии наук, профессор, доктор технических наук, заслуженный деятель науки Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ Федерации, лауреат Ленинской премии, академик Академии космонавтики, академик Международной академии астронавтики, действительный член Американского института астронавтики и аэронавтики. Р

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары