Три фальшивых цветка Нереальности

— Это верно, но, насколько помню, он говорил, чтобы мы на него не рассчитывали. Если угодим в беду. Как ты думаешь, мы в неё угодили? — Я широко улыбнулся. — Хотя, может, он имел в виду только меня.

— Угу.

— Да не, Вельз, ты зря паникуешь. Ты же брат Павла. Кто захочет бросить вызов ему, а в его лице — всему Аду?

— Может, и никто… Но если ставки так велики, что они вынуждены будут рискнуть?

— Пожертвовать жизнями ради огромной кучи денег?

— Ради денег. Или чего-то более ценного.

— Свобода, власть, мировое господство?

Вельзевул кивнул.

Перед моими закрытыми глазами возник образ: многочисленные жёлтые папки и их названия — Вечная Война , Мировое господство … Один ли генерал Штоуманн работает на Мастера Хаоса? Или вся «Секретная Армия» тайно перешла под начало Тартара?

— Наша главная проблема в том, что мы не знаем ставок. Мы влипли по самые уши, а из-за чего — понятия не имеем.

— Из-за цветка? — предположил Вельзевул.

— А на что он им сдался? Почему все готовы порвать друг друга на части из-за него? Поправочка: порвать на части меня .

— Ты говорил, что у Штоуманна какие-то делишки с Мастером Хаосом. Как ты думаешь, это связано с цветком?

— Да, да, да. Зуб даю на отсечение…

— Но доказательств у тебя нет?

— У меня есть факты. Наконец-то. Раз: «СА» тайком от Повелителя забирает цветки к себе на базу. Два: «сашники» не справились бы сами, и им пришлось вступить в сговор с полицией. Три: цветок лежал в 11-м хранилище, а оно находится у генерала в кабинете. Четыре: это не простое хранилище, а универсальная реальность, которая стоит несколько «лимонов» — откуда у генерала такие деньжищи? Пять: файл, в котором упоминаются имя Мастера Хаоса и цветок…

— Явной связи между ними нет. О них просто говорится в одном и том же документе.

— В этом документе всего две строчки. В первой упомянут Мастер Хаос, во второй — цветок. Да, гипотетически между ними может не быть связи. Но мне и этого достаточно, чтобы…

— Сомневаюсь, что моему братцу будет недостаточно, он потребует более веских доказательств.

— Это я знаю.

Я снял тёмные очки и посмотрел в иллюминатор. Внизу проносился Ад: высокий, красивый, шумный. Мы пролетали над районом, где преобладал песочный цвет. Приближался полдень. Было светло, но жилые здания, магазинчики, мобили и некоторые жители всё равно мигали лампочками и светили фонарями. Дороги и строения плавились от жары. И это была уже не метафора. Кучки строителей перемещались от одного расплавленного участка к другому, обрабатывая растёкшиеся камни и металлы особым раствором. На заводах изготовляли в два, а то и в три раза больше стилонеров. Крылатые воришки появлялись на свет и, не успев к нему привыкнуть, вылетали через небольшие окошки на улицу. Собирались в стаи, облепляли здания, как мошкара — листья, и обдували, обдували их холодом. Адцы сходили с ума. Уровень жестокости вырос, уровень преступности — тоже. Самым популярным преступлением стало ограбление автоматов с газировкой.

Вельз включил визор. В новостях говорили о разном, но всё так или иначе касалось жары.

Рынки закрыли — из-за жары.

Реки обмельчали — из-за жары.

Театры пустуют — из-за жары.

Автоинспекторы берут взятки — из-за жары.

Повелитель объявил сегодняшний день Днём Жары и призывал всех жителей Ада к борьбе… с жарой.

Я представил длиннющие очереди: призраки, демоны, лангольеры, клавишники — все вооружаются вёдрами с водой и идут тушить Ад. Выплёскивают воду на тротуары. Она стекает на дорогу, в канализацию. Ад наполняется водой. Ручьи набухают, как вены, превращаются в реки. Вода затекает в дома, в игровые автоматы, в полых существ. Вода завладевает всем. Реки схлёстываются, и влага побеждает сушу. Низкие здания уже погрузились на дно новорожденного океана, высокие в жалких потугах тянут шпили вверх. Ад похож на аквариум. Кто-то решил налить в аквариум воду — до краёв. Чтобы Ад и любое воспоминание о нём исчезли в ревущих голубых потоках, в жарких волнах. Кипящих и исходящих паром. Купол раскаливается добела. Издевательски легко его энергия рождает клубы пара, и они заволакивают небо и Купол, и Космос. Ветер стихает. И ничто не мешает пару, душному влажному пару, захватить…

— Дец.

Сквозь удушающее тепло и головную боль проступили алые контуры. Они стали чётче и насыщеннее. В контуры налили краску. Наверху вспыхнули два глаза. Чуть ниже появился чёрный овал — рот. До меня донеслись звуки:

— Дец, ты в порядке? Я сам выпил три таблетки, пока головная боль не отпустила. Ну, как ты?

— Вельз…

Я сел и понял, что нахожусь в кресле. Меня обступили стены, стол, иллюминаторы, приборная панель. Я всё ещё был в шлюпке.

— Ты отрубился, — сказал Вельзевул. — Мы решили покемарить и отключились. Я первым пришёл в себя.

Я был слишком занят в последнее время, чтобы обращать внимание на жару. Но сейчас, стоило мне расслабиться, она навалилась на меня, придавив своим грузным телом, — тяжеленный комок из плазмы подминал меня под себя.

Я встал. Кровь ударила в головы, ноги подогнулись. Пот водопадом низвергался с меня. Организм был обезвожен… Весело.