Три гинеи

Таким образом, имея в своем распоряжении закон, имущество и наследие в качестве проводников, нет нужды приводить другие аргументы; согласитесь, что все условия получения вами нашей гинеи, за исключением одного, выполнить сравнительно просто. Только и требуется, чтобы вы, следуя показаниям двух психометров, развивали и видоизменяли традиции и образование частного дома, существующие вот уже две тысячи лет. Если вы готовы сделать это, наш торг окончен, а гинея на оплату ренты достанется вам и принесет пользу тысячи таких гиней! Если вы действительно согласны со всем сказанным, то сможете вступить в мир профессий, избежав его собственнических инстинктов, зависти, драчливости и скупердяйства. Вы можете использовать ее, чтобы иметь собственное мнение и силу воли, которые позволят противостоять бесчеловечности, зверствам, глупости и ужасам войны. Так возьмите же эту гинею и используйте ее, но не для того чтобы сжечь дом, а заставить его окна светиться. И пусть дочери необразованных женщин танцуют вокруг нового дома, бедного и стоящего на узкой улочке, где постоянно ходят омнибусы и громко кричат торговцы, но пускай они поют: «Мы покончили с войной! Мы избавились от тирании»! А матери их будут улыбаться, глядя с небес, и думать: «Ради этого стоило терпеть злословие и позор! Так зажгите же, дочери, огни нового дома! И пусть они светятся!»

Вот на каких условиях я отдаю вам свою гинею, дабы помочь дочерям необразованных женщин овладеть профессией. Хватит разглагольствовать, мы попросту надеемся, что вы подготовитесь к своей ярмарке, закончите блюдо из кролика, натрете кофейник и встретите достопочтенного[189] сэра Сэмпсона Лэдженда[190], О. З.[191], Р. К. О. Б.[192], Д. П.[193], Д. Г. П.[194], Ч. Т. С.[195] и т. д., той улыбкой и атмосферой уважения, как и подобает дочери образованного мужчины в присутствии своего брата.

Таким, по-видимому, сэр, было письмо, отправленное, в конце концов, почетному казначею общества помощи дочерям образованных мужчин по овладению профессией. Таковы условия, по которым она может получить нашу гинею. И по возможности они были составлены так, чтобы она могла гарантированно сделать с ее помощью все возможное, дабы помочь вам в предотвращении войны. Кто скажет, правильно ли составлены эти условия? Но скоро вы поймете, что было необходимо ответить и ей, и почетному казначею фонда по реорганизации колледжей, послав им обеим по одной гинее, прежде чем отвечать на ваше письмо, ибо, до тех пор, пока мы не поможем дочерям образованных мужчин получить профессию, а затем зарабатывать ею себе на жизнь, эти самые дочери не смогут добиться независимого и бескорыстного влияния, способного помочь вам предотвратить войну. Причинно-следственные связи кажутся логичными. Теперь, объяснив их как нельзя лучше, вернемся к письму с просьбой о пожертвовании вашему обществу.

Третья гинея

И вот, наконец, ваше письмо, в котором, как известно, после вопроса о нашем мнении вы предлагаете и некоторые практические действия, с помощью которых мы можем помочь вам предотвратить войну. Похоже, нужно подписать манифест, взяв на себя обязательство «защищать культуру и интеллектуальную свободу»^{76}, присоединиться к определенному обществу сохранения мира, и, наконец, пожертвовать его нуждающемуся в средствах фонду денег.

Для начала давайте разберемся, как мы можем помочь вам предотвратить войну, защищая культуру и интеллектуальную свободу, поскольку вы утверждаете, что есть некоторая связь между этими весьма абстрактными словами и действительно реальными фотографиями мертвых тел и разрушенных зданий.

И если просьба высказать мнение о том, как предотвратить войну, удивляет, то абстрактное предложение вашего манифеста помочь сделать это посредством защиты культуры и интеллектуальной свободы, обескураживает. Вдумайтесь, сэр, что значат ваши слова в свете всех приведенных выше фактов. Они значат, что в 1938 году сыновья образованных мужчин просят своих сестер помочь им защитить культуру и интеллектуальную свободу. «Что в этом удивительного?» — спросите вы. Представьте, как герцог Девонширский в орденах и медалях спускается на кухню к чистящей картошку служанке с грязью на щеках и говорит: «Мэри, заканчивай с этим делом и помоги мне разобрать довольно трудный отрывок Пиндара[196]». Разве ошарашенная Мэри не побежит к кухарке с криком: «Луиза, неужто хозяин сошел с ума?!» Вот что примерно испытываем и мы, когда сыновья образованных мужчин просят нас, своих сестер, защищать интеллектуальную свободу и культуру. Но позвольте все же перевести вопль служанки на интеллектуальный язык.