Три глотка одиночества

Мы стояли у высоких дверей Библиотеки. Двери словно врастали в камень горы, тяжелые, узкие, такие же неподвижные, как скала.

В голубых глазах появился неожиданный страх.

– Ну, пойдем же… – хрипло сказала Элеонора. Непонятно отчего откашлялась и покачала недоумевающе головой.

Я вздрогнула.

Гора давила даже здесь, на вершине, может быть, давила даже больше чем у подножия, туманами и тишиной. Исчезнувшие внезапно синие молнии только усиливали это впечатление, потому что в самом исчезновении была какая-то тайна, и я вовсе не была уверена, что хочу эту тайну разгадывать.

Повинуясь голосу Элеоноры, я протянула руку к золоченой резьбе. Почему-то не сомневаясь, что открыть дверь мне не удастся.

Но она поддалась легко.

Я вошла.

В первое мгновение ничего не увидела – здесь было темно. И еще и сыро к тому же, в воздухе ощутимо носился запах никогда не проветриваемого помещения. Такой запах бывает в подвалах и надолго оставленных хозяевами квартирах: затхлый, обескураживающий.

Что-то прошуршало в углу.

Мышь?

Я сама удивилась нелепости своей мысли. Какая же может быть мышь в таком непонятном месте.

Хотя, может быть, именно здесь мышам самое и место?

Я услышала за собой чье-то дыхание. Очень захотелось обернуться, но я не стала: и так было ясно, что пришла вслед за мной Элеонора.

Несколько секунд мы молчали.

– Мы должны позвать… – наконец неуверенно произнесла она.

– Кого? – не оборачиваясь, спросила я.

– Э-э… библиотекаря.

– Хорошо. Зови.

Посопев еще немного, она заговорила. Голос был какой-то смущенный, словно она не знала, имеет ли право говорить все это:

– Мы пришли, чтобы узнать кое-что о Доме Гольц, из которого выходили Короли и Королевы последних тысячелетий. Мы преодолели все преграды, мы терпели лишения, и это знание необходимо нам.

Ни звука в ответ.

Тишина.

– Может быть, ты что-то забыла?

– Издеваешься? – уныло и возмущенно отвечает она. Тем не менее прокашлявшись, говорит еще: – Здесь та, у которой есть право спрашивать.

Фраза, на мой взгляд, идиотская. Тьфу…

Показалось, или опять пробежала проклятая мышь? И откуда бы ей здесь взяться?

Не питаю к мышам особой любви. Когда-то в детстве мне рассказали две жуткие истории о том, как… А, впрочем, это ведь не имеет к данной истории никакого отношения.

И темно еще как на грех…

– Эй, кто-нибудь, включите свет! – неумело шучу я и замолкаю на полуслове. Элеонора приглушенно охает.

Откуда-то сверху падает узкая дорожка желтого света. Как все, оказывается, было просто…

– Спасибо, – зачем-то говорю я.

Делаю несколько шагов по сужающейся дорожке. Та в ответ делается шире.

Оборачиваюсь:

– Элеонора, пойдем.

Больше не надо ничего говорить. Она подхватывает юбки и молча спешит за мной. Я на нее не смотрю. Желтая тропинка ведет меня дальше.

Черт, как же темно вокруг все-таки…

Еще одна дверь.

Интересно, сколько же их еще будет?

Обретя уверенность в своих силах, я вхожу в следующее помещение.

Снова шорох.

Из темноты доносится чей-то пронзительный голос:

– Кому-то понадобилась история Старого Дома Гольц?

Я останавливаюсь.

– Нет, не совсем история. Скорее, сведения о… об одной девушке, принадлежащей этому Дому…

Мне крайне трудно находить нужные слова. Элеонора стоит где-то рядом, и ее присутствие немного мешает, я почему-то не могу расслабиться и сосредоточиться только на деле.

Около минуты, кажется, ничего не происходит, и я уже начинаю сильно нервничать, как раздается все тот же голос. Довольно неуверенный на этот раз.

– Неужели кого-то интересует еще этот род? Уже очень долгое время о Гольцах ничего не было слышно…

– Тем не менее это так, – отвечаю я.

– Нельзя ли узнать, кого мог заинтересовать столь старинный Дом? Просто так, из любопытства.

– Если вы желаете, я представлюсь. Меня зовут Аня. Анна Григорьевна Гольц.

В темноте послышался вздох. Что в нем было – страх или изумление – я не смогла понять.

– Что ж… Наша Библиотека рада приветствовать столь высокую гостью. Что интересует вас, Анна Григорьевна?

Я тоже вздохнула, но только с облегчением: очень уж боялась, что моя откровенность может сослужить нам плохую службу.

– Я хотела бы узнать о своей сестре, которую люблю и которая меня воспитала, если это возможно. Где она, что с ней сейчас, и почему я не смогла найти ее в Москве… Собственно говоря, это все умещается в один вопрос. Расскажите мне о моей сестре.

Мне показалось, из темноты на меня глядят какие-то внимательные, но тем не менее дружелюбные глаза.

– Девочка из старого королевского Дома – необычная просьба. Ты и в самом деле ее сестра?

– Да.

– А это странно тем более. Раньше в Библиотеку частенько заглядывали принадлежащие Дому Гольц. Для них это не было проблемой: между главной резиденцией рода и Лимбо был некогда прямой ход. Но его больше нет, я так думаю. Как нет больше и Гольцев, так ведь?

Я молчала. Я не думала, конечно, что меня будут здесь об этом спрашивать.

– Если нет балов и высочайших аудиенций, псовой и соколиной охоты, шелковых платьев и строгих смокингов на званых вечерах короля и королевы, значит, больше нет Королевского Дома, не так ли?

– Дома, может быть, и нет, но есть я. И есть моя сестра.