Три глотка одиночества

Неужели же ты пойдешь на это, Элеонора?! Ведь это же будет убийством…

Неужели ты ненавидела Дома и всех без исключения их представителей куда больше, чем я даже смела догадываться…

Что ж, это можно было бы предвидеть.

Ты была крайне недальновидна, дорогая Анечка. Можешь попробовать в последний раз прочитать молитву. Как там, собственно?.. «Отче наш, иже еси на небесех…»

Но что-то во мне, не знаю, что именно, с оглушительной и страстной силой хотело жить. Может быть, это был инстинкт самосохранения, а, может, что-то иное, понятия не имею. Но это что-то не собиралось так просто сдаваться. Оно считало, что стоит хотя бы попробовать…

Наплевав на дальнейшие попытки наладить контакт с Элеонорой, я стала снижаться.

Когда до земли оставалось не более нескольких метров, мне пришлось вернуться к реальности, в твердый мир.

Но Лимбо мне не обрадовался.

***

Короткая птичья трель где-то высоко. Жар огня совсем рядом. Треск горящих поленьев. Отчего-то совсем не жесткий камень под моей спиной.

Да ведь это не камень, да и как я могла лежать на спине, если точно помню, что, выйдя из Пурпура и каким-то образом вновь приняв человеческий облик, собралась в комок коленками вниз с одной только дикой мыслью в мозгу: «Только не позвоночник, господи! Только не…»

Кажется, это последняя мысль была услышана. Я была цела, как это ни странно, и только разбитые колени со всей очевидностью давали понять, с какой высоты я только что грохнулась… Спасибо джинсам да плащу (которые, как это ни странно, но все еще были на мне), хоть немного смягчившим удар…

Не хотелось открывать глаза. Казалось таким соблазнительным еще немного пробыть в неведении относительно того, что же все-таки там, в действительности, происходит. Я, наверное, еще долго могла бы притворяться лежащей без сознания кисейной барышней, если бы не ласковый голос, выведший меня из этого состояния.

– Анечка… Анечка, ты меня слышишь?

Голос был знакомым.

Не может быть…

От удивления я открыла глаза.

Элеонора.

И лежу я не на чем-нибудь, а на импровизированном ложе из наших плащей и еще какого-то подручного материала вроде сухой травы…

В двух шагах от меня костер. Элеонора протягивает флягу с водой, все правильно, она ее брала перед нашим отбытием.

– Будешь пить? Это морс из растущих у меня в садах ягод, он должен тебе понравиться.

В голосе ее есть что-то странное, и она старается не смотреть мне в глаза.

Но флягу я беру. Я теперь такая смелая, что мне даже самой как-то страшно становится, я теперь даже высоты почти не боюсь. Так, немножко, чтобы не совсем уж по-птичьи смотреть на вещи.

Морс действительно мне нравится. Холодный, слега кисловатый, он хорошо утоляет жажду. А пить мне хочется: я устала, я безумно устала, и все тело ломит. Поспать бы теперь…

Какая вязкая вата в голове. Как ужасно медленно ворочаются в ней мысли…

Робкий шепот Элеоноры, едва доносящийся до моих ушей:

– Пойдем быстрее, у нас мало времени. Пойдем, Лимбо не любит…

Я не могу расслышать, что она там шепчет дальше, но догадываюсь. Ведь она это уже говорила…

– Нет, нет! Я не могу. Разве ты не видишь? Я не могу. Я устала так, как никогда еще не уставала, все мое тело – один вязкий кисель с набитыми ватой ногами. Я не могу… Я никуда не пойду, да ты, наверное, просто смеешься надо мной…

Она качает головой в ответ.

– Я не смеюсь, ты должна идти. На Лимбо невозможно долго оставаться без движения, с каждой секундой возрастает опасность того, что нас заметят. Пойдем, уже не так много осталось.

Не так много? Найдя в себе силы улыбнуться, я улыбаюсь. Для меня сейчас не имеет значения, много предстоит пройти или мало, потому что я не могу ступить и шага. Та часть тела, что столкнулась в падении с землей, болит нестерпимо. И все же я знаю, что это большая удача. Могло бы ведь быть намного хуже… Это хорошо, что только болит. Хорошо, что нет нигде ни растяжения, ни вывиха, что все кости целы, что я вообще жива. Нечасто я падаю с такой высоты.

Элеонора же говорит терпеливо, словно обращаясь к несмышленому ребенку:

– Пойдем же, времени у нас нет. Я не смогу тебя нести, хоть ты и худенькая, но мне все равно ни за что не справиться…

Нести? Да что за чушь?! От возмущения я даже немного приподнимаюсь на локтях и тут же падаю обратно.

– Мы и так потеряли почти пять минут времени, пока ты не приходила в себя. Пойми же, каждая секунда на счету, и вся наша безопасность – мнимая… Взгляни вверх. Уже немного осталось.

Я невольно провожаю взглядом ее руку…

На вершине горы стоит храм. Это мое первое и главное впечатление, и чем оно вызвано, я не представляю. Должно быть, сыграло свою роль колоритное название этого места-мира-горы да и общая массивность строения. Ну и то, конечно же, что находилось оно на вершине, так близко к сверкающим синим молниям…

Что стоит на горе? Храм.

Вопрос о том, кому мог быть посвящен храм на Лимбо, задавать отчего-то совсем не хотелось. С другой стороны, совсем даже не факт, что это был именно храм да и вообще какое-либо культовое сооружение. Скорее всего, к религии оно не имело ни малейшего отношения.

– Что это? – кивнула я в сторону странного здания.