Три года октября

Я прекрасно понимал. Тем более что практически те же слова я слышал от главврача пять месяцев назад. Тогда он хотел знать, справлюсь ли я с работой в морге самостоятельно, в случае если Безбородова отправят на заслуженный отдых. Сам я верил, что справлюсь, но я не был уверен в том, что Безбородов справится без работы. Она была важной частью его жизни. И я видел — насколько сильно он за нее держался, как блестели его глаза от азарта, а не от спиртного, с каким энтузиазмом он давал мне советы в случае, когда попадались неординарные ситуации.

— Я понимаю, Сергей Степанович. Хотя я бы скорее сравнил работу медицинского служащего не с марафоном, где каждый сам за себя, а — с боксерским поединком, в котором есть место молодому бойцу и опытному тренеру.

— К сожалению, наш бюджет потянет только марафонца, а не боксерскую команду. Иначе в каждом врачебном отделе нашлось бы место и второму тренеру, судье, конферансье и даже девушкам с табличками.

Весомое заявление, да только до меня доходили слухи, что Безбородов получал, чуть ли не вдвое меньше, с момента моего прихода. И такое решение было принято профессором и главврачом по обоюдной договоренности. И это была не единственная их договоренность. Также ходили слухи, что Безбородов покупал лояльность Селина с помощью банок с медицинскими аномалиями для музея. В то, что заведующий патологоанатомическим отделением имел заначки с подобными артефактами, мне без труда верилось. В запертом на ключ шкафу явно хранился не только трофейный алкоголь.

Тогда почему Селин не мог оставить Безбородова и дальше работать в морге, раз ему это было выгодно, спросите вы? А потому что, ему приходилось отчитываться органом управления здравоохранения за лишнюю единицу на рабочем месте. К тому же это был пожилой врач на пенсии. А после беседы со мной, он с чистой совестью мог рапортовать, что молодой специалист пока не был готов к «свободному плаванью». Конечно, мог возникнуть вопрос: а зачем тогда держать на работе столь некомпетентного сотрудника, коим мог показаться я со стороны? Здесь, видимо, шли в ход другие аргументы: как к специалисту ко мне со стороны руководства муниципальной больницы претензий не было, стандартные случаи, свойственные данной сфере медицины, мне были по силам, просто за последний год было слишком много специфических и проблематичных казусов, решения которых требовали многолетнего опыта в указанной области; а также делался упор на то, что пожилой специалист был далеко не молод, а на мое место никто не рвался.

Уж не знаю — насколько большим дурачком я выглядел в представлении высшего руководства, но я был готов и дальше таковым казаться, если Безбородов продолжит быть моим коллегой. Как не крути, но я привык к профессору, проникся к нему уважением (пусть и не со всеми его поступками я был согласен) и даже испытывал к нему рудиментарные чувства сына к отцу. И, конечно же, верил и знал, что Александр Викторович еще мог меня многому научить.

— Я готов пойти на понижение заработной платы, дабы больница не использовала резервы для покрытия лишних финансовых затрат. Но я считаю, что Безбородов еще может принести пользу этой больнице и жителям поселения. Его вклад неоценим.

— Благородно с вашей стороны, — улыбнулся Селин. Похоже, его порадовал мой ответ. — Я тоже ценю профессионализм и трудоспособность Александра Викторовича. Но вы ведь понимаете, что это не может длиться вечно?

— Понимаю. И уверен, что этот день рано или поздно придет. И все же, будь я на вашем месте, — если вы позволите данную наглость, — я бы сделал все от меня зависящее, чтобы это произошло как можно позже. Александр Викторович за этот год не позволил себе и дня быть на работе в неподобающем виде.

— Да, здесь не могу отметить вашего благотворного влияния на Безбородова.

— И я не ручаюсь, что в случае принудительного провода на пенсию, Александр Викторович не вернется к своей вредной привычке. Это может губительно сказаться на его здоровье, вплоть до преждевременного летального исхода.

Лицо Селина посерело. Наверняка его и самого посещали данные мысли, но пока они не были озвучены мной, казались не столь жуткими и реальными.

— Похоже, работа в морге не проходит для вас бесследно, Алексей. Не думал увидеть в вашем лице фаталиста.

— Я просто пытаюсь быть честен с вами.

— Спасибо. Я это ценю. Что же, думаю, Александр Викторович еще какое-то время порадует нас всех своим присутствием.

Это можно было принять за конец беседы. Я кивнул и уже начал собираться уходить.

— Постойте. Как насчет чашечки чая?

— Благодарю, но мне пора. Александр Викторович наверняка ищет меня.

— Ну ладно вам. Я сегодня не завтракал. Может, составите мне компанию? Я позвоню Маде, и она мигом нам организует чай.

Я уже поднявшийся на ноги, снова упал на стул. А почему собственно и нет?

— Хорошо, Сергей Степанович. Отличная мысль. К тому же, у Магдалины Алексеевны должна быть и шоколадка к чаю.

2