Три года революции и гражданской войны на Кубани

14 и 15 ноября товарищи Быч и Рябовол посетили генерал Деникина и указывали ему на всю опасность ходящих по городу совсем недвусмысленных слухов и просили смирить генералов. Их посещение генерал Деникин истолковал как второй случай спасения им, Деникиным, кубанского народоправства (первый раз в станице Мечетинской 30 мая 1918 года).

Заседания правительства во время сессии рады происходили не регулярно, а лишь время от времени. На первом же собрании мы указывали Л. Л. Бычу на все печальные последствия его самочинного выступления в раде без предварительного обсуждения в правительстве ни самого факта выступления, ни содержания доклада.

Наши возражения были теперь и формального свойства и по существу. Мы находили, что нельзя превращать Краевую раду в политический партийный орган. Краевая рада должна оставаться выше партийных тактических соображений. Недопустимо втягивать ее в политические дрязги. Теряется авторитет надпартийного значения рады, а сами политические вопросы, политические программы, будучи проведенными через раду, теряют свою гибкость. Исполнительные органы теряют необходимую свободу маневрирования при неизбежных политических коллизиях. При этом Быч тогда выступал в раде в качестве председателя правительства, сообщая т. о. своему личному или групповому мнению общеправительственное прикрытие. Выступать каждому из нас с возражениями против отдельных положений его доклада могло бы с одной стороны быть воспринято как демонстрация правительственного разнобоя, а на это не всякий мог решиться Наши возражения по существу касались содержания именно речи Быча, а не его тезисов. Что же касается его тезисов, то мы обращали главное внимание на его пункт о «Союзе» и спрашивали: «Что это? Все тот же вид своеобразной конфедерации, о которой шла речь еще то заседания рады? Но тогда эта форма объединения встретила резкое возражение в самой правительственной среде. Мы, другая часть (не бычевская), достаточно ясно в свое время высказывались, что желательным видом объединенной власти является прочный и органический союз всех противобольшевистских сил, в первую голову Кубани и Дона, а с ними и Добровольческой армии как выполнявшей государственную задачу, т. е. объединение на основе народоправства и учета значения всех сил, действующих в борьбе». В отношении других «образований», которые могут мыслиться как предполагаемые члены союза, следовало бы действовать потом, уже объединенным фронтом. В первую голову следует договориться самим ближайшим участникам борьбы, установить правильные принципы объединения без навязчивой идеи о добровольческой диктатуре и без потаенных бычевских мечтаний о бесформенном союзе, который мог бы представлять сомнительное ристалище для его наиболее резвых членов, но действительного объединения сил не давал бы. Пора бросить неискренность в вопросе о поисках правильных форм объединения. Достоинство краевой власти требует ясного предложения в данном направлении».

Ф. С. Сушков, державшийся вообще довольно пассивно на заседаниях совета правительства в течение всей осени, часто отсутствовал, теперь на этом заседании вел себя непримиримо в отношении Быча, резко протестовал против его уклона в украинство:

– Благодаря этим уклонам Л. Л. мы едва не сделались, без нашего ведома, подданными Украины…

А личный друг и школьный товарищ Л. Л. Быча, Н. И. Воробьев, безоговорочный, вместе с тем, сторонник Добровольческой армии, дал здесь волю своему негодованию и возмущению тайной дипломатией своего друга: – Добровольческая армия – братская нам организация, а на наших заседаниях мы слушали только сплошную ругань по ее адресу со стороны председателя и члена правительства по военном делам (Савицкого).

Л. Л. Быч был смущен создавшейся обстановкой, поэтому был сдержан. Он, оказывается, не допускал мысли, что представители армии могут уйти из рады. Он признавал свою ошибку, что вовремя не был представлен правительственный контрпроект организации объединенной власти. Он уверял, что все происшедшее в раде с выходом из нее генерала Лукомского является лишь простым недоразумением, что все можно уладить, создавши согласительную комиссию. По этому поводу он, Быч, уж беседовал с председателем рады и последний согласился сделать соответствующее предложение раде. По словам же председателя рады, настроение ее членов такое, что появление вновь в раде представителей Добровольческой армии будет приветствоваться.

Глава ХХХХ

В самой раде были также прения по вопросу, как уладить возникшее «недоразумение». Инициатива этих трений принадлежала, к сожалению, И. Л. Макаренко.

Я неоднократно останавливался уже на личности И. Л. Макаренко. Ему несомненно было свойственно понимание особенностей того тревожного времени, но, к сожалению, ему было свойственно одно неприятное качество: все бесконечно затягивать и как будто бы даже удовлетворяться сознанием лишь важности производимой работы и своей роли в ней, а не ее результатами. Получалось даже иногда впечатление, что для него последние совсем и не так интересны.