Три года счастья (СИ)

Элайджа считал, что жить отказавшись от чувств и любви гораздо проще, просто потому что так спокойнее и ты не теряешь себя, не делишь все на две половины, не падаешь в пропасть и в твоих венах нет яда. Элайджа знал, что жить без настоящей любви жить невозможно и поэтому искал настоящую любовь, чтобы чтить ее.

Майклсон пусть и искал любовь, но ему не нужно было искать, потому что она сама нашла его и не спросив разрешения сломала дверь в его сердце.

Замкнутый круг.

Кто придумал эту любовь?

Спустя минуту, не меньше, кажется, Элайджа приходит в себя: взгляд проясняется. Ему нужно следить за дорогой.

Замирает.

Шепчет тихо-тихо: — Ты вернешься ко мне, Катерина.

Оцепенение спустя полминуты, дрожь покидает его.

Успокаивается, смотрит на дорогу. Не пытается думать о том, Наоборот, с каждым вдохом его тело наполняется теплотой при мысли, что она вернется к нему.

Маленький, но разгорающейся огонек надежды : на счастье и любовь, на то, что они будут вместе. Вместе в вечности. Но где-то находит ведь силы держаться против целого мира, держать спину, держать улыбку на губах. Удерживать самого себя. Держаться ради любви.

Так хочется обнять ее сейчас. Прижать крепко-крепко, растрепать кудри, провести пальцами по щеке, стирая следы солёных дорожек с ее лица.

Просто дать понять, что она не одна, что не нужно притворяться такой потрясающе смелой, что не гордиться ей невозможно. С ним ей не нужно притворяться, он сможет ее утешить и зашитить.

Хочется обнять, только… Не выйдет, потому что ее телефон недоступен и зачем он вообще направляется в столицу Новой Шотландии?

Он все же не разучился ее читать. Видит так отчётливо, как под копной темных волос сталкиваются разум, совесть, понимание, нежность и то самое чёртово чувство и могильная, мертвенная усталость, которую видет только он. Она тоже умела читать его и видела, ощущала его холод, и согреть его могла только она. Еп огонь мог раздуть угосающей в нем огонь. Любить сложно, потому что мы понимаем, что неправильно, что нельзя, что эта ответственность – она разделена на двоих с самого начала, но что-то на подсознании срывает предохранитель и всякие запреты летят к чертям, когда дело касается любви.

Как же он надеется, что… Что случится какое-то чудо, и она заметит, поймёт, и, может, когда-нибудь даст ему шанс, потому что сейчас он просто желает ее спасти. Спасти ее душу и рвёт собственную душу на кусочки.

Сознание всё-таки отказывается принимать реальность, в которой ее нет пядом.

«Я верну тебя, Катерина, а пока я спрячу тебя за самой надежной дверью, которую никто не сумеет открыть. Спрячу там, где надежно и никто не потревожит тебя. Я спрячу тебе в осколке своей души и сердце Я приму тебя любую, заберу твои страхи и ты начнешь все сначала » .

Закрывает глаза и проваливается в тёмное, удушающее забытье. Он должен спрятать ее в самом надежном месте, там, где она навсегда остатентся с ним – в своей душе.

========== Глава 37. И это проигрыш. ==========

*** Новая Шотландия. 2013 год. ***

Леффе Фреу его видеть больно.

Больно до заходящегося сердца и нехватки воздуха в легких. У нее волосы растрепаны, пожилая чернокожая женщина облаченная в длинный, однотонный сарафан и теплую вязаную кофту, которую сбрасывает видя припарковавшуюся машину у ворот дома. Это точно он – ее сын. Это Шон, ведь сердце матери всегда чувствует и даже, когда увидела репортаж об аварии она не поверила в то, что ее сын мертв. Сердце матери всегда чувствует, хотя порой может и лгать, заставляет верить в невозможное. Леффи не верила, что ее сын мертв и теперь увидя его живым и здоровым она может не сдержать слезы, но отпустить такую тяготящую боль на сердце. Шон улыбается тепло и открыто, когда выбежав на улицу его мать заключает его в объятья.

Тепло согревающее все вокруг, а на глазах слезы.

— Мама… Все хорошо…

— Я так волновалась, когда увидела репортаж об аварии с участием пьяных подросток и узнала твой джип… Боже, как я перепугалась…

— Я сменил машину и все хорошо… Все будет хорошо, мама…

Как же ему противно наиграно улыбаться. Не получается, когда внутри матери лихорадка плавит кости и отравляет кровь. Она понимающе смотрит и теперь она может зарыть внутри себя чувства, что могла закрывать крышку гроба, в котором навечно мог покоится ее сын.

Отпускает.

Одри прячет взгляд на мать возлюбленного, прячет саму себя в тень.

Она давно уже и не пытается выбраться из тени - только гадает все, что же добьет его раньше: яд запрещенных наркотиков, чувства, ее особый дар, от которого можно сойти или лихорадка от нехватки тепла.

Не решается встать между матерью и сыном, поэтому предпочла остаться в стороне.

Стук ее каблуков отпечатывается на стенке черепа, раздражая и все больше нервируя, а у него и так нервы не к черту за последнюю неделю и всего произошедшего.

Кетрин Пирс - манипулирующая сука с пробелом в графе “совесть”.

Кетрин Пирс - сумасшедшая, как подчеркнул для себя Шон, со странными желаниями и проблемами тотального контроля. Она выходит из себя, если не может контролировать.

Кетрин Пирс – может стать личным Адом и Сатаной в одном лице.