Три года счастья (СИ)

Когда в город приезжают в экологический туризм, особым притяжением служат каменные строения прибрежного квартала.Именно тут пираты в давние времена делили добычу, а теперь это излюбленное место посещения туристами. С приходом ночи, когда в городе включают подсветку, всё вокруг меняется до неузнаваемости. Красота Галифакса, освещённого ночными прожекторами, не поддаётся никакому описанию, это превосходное зрелище.

Элайджа задумчив, пил чай, наблюдает за грациозной походкой, Кетрин прекрасно знала, что тот волнуется, и оставлять его в одиночестве ни в коем случае нельзя, и поэтому поспешила к нему, присела за столик и положила сумочку на соседний стул.

— Элайджа Майклсон я требую объяснений. Что происходит? Если это из-за моего высказывания, то ты знаешь, что я думаю… Можешь убить меня, но своего мнения я не изменю.

— Ты надела другое платье…

— Я не подчиняюсь никому. Конечно же я надела то, что понравилось мне, Элайджа и это свидание или твой способ извиниться? Если свидание, то я буду чай с кленовым сиропом и шоколадный торт.

— Уже заказал, Катерина.

Она сидела напротив — эта женщина была именно такой, какая была нужна Элайджи. Он в этом не сомневался. Даже в этом платье, Smoky eyes с переходом от коричнево-золотистых тонов к черному контору на уголках глаз, блеск оттенок которого на один-два тона темнее натурального цвета губ. Ее красивому лицу почему-то удивительно шли слезы и улыбка. Она словно она сошла с одного из ретро-фильмов, полотен средневековых художников, которые так обожал Элайджа.

Один на один.

Прожигают друг друга взглядами.

Пламя в глазах никогда не разгорается без причины.

Взгляд от Элайджи Пирс отрывает только тогда, когда официантка приносит заказ и ставит перед ней чашку чая и шоколадный бисквит, пропитанный коньяком, с сырно-творожным кремом и грецким орехом. Мягкий десерт готовится на основе именно молочного шоколада, чтобы не перебивать аромат других ингредиентов.

Пирс улыбнулась, наклонившись ближе и взяла в руки столовые приборы.

— Мы заговорили о том, чтобы я изменил в своей жизни. Я долго размышлял над этим. Весь день размышлял, ходил по порту, смотрел на корабли, вспоминал то, что прожито…

Пирс хмурится, словно совершенно не понимая, о чем речь, выпрямилась, принялась есть десерт запивая приторно сладким чаем.

Память — проклятье, от которого не скрыться.

Кетрин Пирс удалось. Почти.

Ночами - кошмары, днями - виски.

Она научилась жить со своим прошлом и хоронить его. Она научилась хоронить людей и неважно, нужных или ненужных. Научилась хоронить воспоминание.

Если бы она не научилась хоронить прошлое, то прошлое бы похоронило ее.

Элайджи Майклсону удалось. Почти удалось забыть. Зачем ему вспоминать людей, их лица. Зачем ему помнить, если прожив столько столетий он все равно забудет. Все равно воспоминания сотрутся из его памяти.

Он может стереть, забыть, но прошлое возвращается вспышками, отрывками, галлюцинациями - врывается, буквально прорывает плотину его защиты, накрывая с головой, поглощая глубиной и порой отвращением к самому себе.

Уничтожить прошлое, выжечь, обратить в пепел у него не выходит.

Из-за него и его семьи – сломалась столько жизней, столько искалеченных судеб, столько крови.

У него на сердце была тьма. У него сожаление за всё сделанное не им или им, его семьей. Он ненавидит монстра живущего и вырывающегося из-за красной двери, ублюдка , желающим всё и сразу. Желающим только убивать и проливать кровь. Монср жаждет только крови и жертв. Элайджа не всегда мог контролировать этого монстра.

У него острое презрение к самому себе, монстром ему совсем не хочется себя помнить и он не помнил. Когда он забывал о своих грехах, то у него нет поводов ненавидеть, презирать, сторониться. С начала, с чистого листа, с красной строки — мечта, недоступность, сказка. Сказка, в которую Элайджа мог верить.

Память — часть, без которой, правда, ему лучше обойтись.

Элайджа бредит мечтает жить спокойно. Кажется, в этой жизни у него есть шанс быть рядом с Катериной.

Память — Адское пламя, пожирающее его изнутри, его личная пытка, изобретательная, пошаговая, продуманная его матерью красная дверь за которой скрывались все него грехи.

Лучше жить забыв. Лучше, когда воспоминания не разрывают тебя изнутри.

Злость берёт верх и он только-только избавляется от груза вины, поступков, причин, как они с новой силой рушатся на его плечи. Элайджа живое воплощение зла.

Память - проклятье, от которого не избавиться.

«Почти» жжёт сетчатку и он никогда не забудет.

Не забудет той ночи, когда бежал за ней и должен был привести ее к брату. Он чуял ее кровь. Он позволил ей уйти и возможно это и было его ошибкой или правильным решением.

Не проще ли было не спасать и убить ее?

Ему было бы лучше убить ту, которую он любит, только бы она не прожила такую судьбу, какую Кетрин ведет сейчас. Он не мог видить, как она ращрушает себя.

Тогда все рухнуло. Рухнули все надежды.

Выживание стало смыслом ее жизни. У нее на выдохе — равнодушное нетерпение. Она не знает, что тот желает сказать ей, но тот опускается перед ей на колени, берет ее руки в свои.