Три года счастья (СИ)

Катерина Петрова никогда не думала, что когда-нибудь станет Кетрин Пирс. Это было невозможно. Не теоретически. Не практически. Она всегда делала осторожные шаги, прячась ото всех. Ей одной было нормально, одиноко, но не так уж страшно. Девушка любила весну, но боялась зиму. Однако зима ничего плохого ей не делала, даже как-то любила это смеющуюся девчонку. Ребёнка. Но в какой-то момент, в какую-ту ночь, наступили метели, пурга, снежные бури. Катерина закрыла глаза.

Никто у неё никогда не спрашивал, больно ли ей? Холодно ли ей? Беспокоит ли её что-нибудь? К ней был нежен и добр по-настоящему только Элайджа. Он тогда не думал, что сердце можно заморозить, превратить в лёд. Ведь это невозможно. Не теоретически. Не практически. Но когда ей было больно, он говорил ей, что нужно подождать и всё пройдёт.

Катерина верила… Кетрин любила морозы…

Элайджа верил, что всё будет хорошо, однако он не верил в любовь. Но постоянно видел видения о ней. А, когда он держит её за руку, нет той весны, есть зима.

Зима любила Катерину. Но что-то пошло не так. Катерина закрыла глаза. Утром сердце покрылось льдом, а глаза открылись, но их открыла Кетрин Пирс. А следы Катерины Петровой были заметы.

А потом – нижние веки глаз Элайджи напряжены, ветер в лицо, опускает голову вниз, смотря на яркое табло мобильного на котором высвечивается kp. Странно, он ведь знает кто она такая, и Кетрин признает это. Признает и не скрывает свою тьму. Элайджа ведь знает, это, знает, что такое бороться с внутренним монстром, запереть его за красной дверью и держать под контролем. Знает, что это вечная борьба. Знает, что с этой женщиной ему не нужно забываться, тогда почему же он не помнит, что вырезал людей, вчера ночью, на пришедшем в порт корабле. Или помнит? Он был опустошен и голоден. Майклсон редко позволяет себе подобное, но прошлой ночью позволил и ее не было рядом. Рядом не было той, кто знает его достаточно хорошо, чувствует душу и контролирует монстра. Она бы простила его за это убийство, а он не простит себя. Все это останется с ним, но он забудет, как только увидит свет ее лица. Да и зачем ему помнить, если тот покинул Галифаск на рассвете. Очень скора, они будут вместе, уже навсегда. Она будет рядом и свет вновь смешается вместе, но может это и нужно было ему? Притянет к себе, как раньше, уткнется носом в волосы. Это не жалость. Беспомощность, может быть, бессилие и злость из-за того, какими монстрами они являются на самом деле, но если такие, как он и она сумели заставить сердца биться от любви. Может это и есть доказательства того, что и для них есть искупление. Искупление, которое даруют чувства, любовь, забота. Элайджа ведь знает, что ее не изменить, что ее руки, как и его испачканы кровью, что она лгунья и предательница, но даже для таких, есть искупление и Элайджа верит, что эта любовь станет искуплением. Он будет рядом, будет защищать и любить ее и отречется от нее только тогда, когда поверит в то, что ее уже не спасти. Но даже если и отречется, то внутри что-то останется, какая-то частичка умрет вместе с верой в любовь. Пока же пусть все остается так. Пусть он заботится о ней, оберегает, любит и каждый раз заглядывая в ее глаза, он видит, как огонь затухает, лед таит и она уже смотрит на него совершено иначе. Смотрит особенным взглядом влюбленной женщины, которой нечего бояться, которая точно знает, что у них есть завтра и будущее на двоих. Вот только когда наступит это завтра и их время? Пока все покрыто мраком и ясно только то, что они будут любить друг друга, даже есть оставят друг друга, отрекутся. Все равно будут любить и чувствовать. Все равно будут медленно и мучительно погибать вдали друг от друга. Все равно это не рушимая связь.

*** Новая Шотландия. 2013 год.***

Вылечиться. Боится. Вылечиться от чувств.

Этот новый день и Одри вправду чувствует себя странно, но все как всегда : тишина, холодильник, кухонный стол, шторы, столовые приборы, чашки.

Только она чувствует себя иначе, словно упала вниз со скалы, разбилась, но вылечилась.

Больше не грустно и не боится потерять его.

Она была у самой пропасти, а он не отпустил ее.

Понедельник. Одри ненавидела понедельники. Ненавидела начала новой рабочей недели.

Ненавидела свою жизнь, а сейчас всего этого нет.

Больше не боится и не грустно.

Сейчас она узнает всю прелесть жизни.

Отпустило, готова взлететь.

Разжимает свои ладони, как только передает чашку с горячем кофе Шону, а тот целует ее в щеку, благодарит. Без него нет места в этом мире. Он именно тот. Удержал, не отпустил, когда она была у самой пропасти.

Может быть, вылечилась и начала жить? Переродилась.

Не желает отпускать его и это чувства.

— Не уходи…

— У меня первый рабочий день Одри, так же как и у тебя, думаю, опаздывать не стоит, - запнется, смешавшись от внимательного темного взгляда, поправит заколку в ее волосах.

— Ты прав и не стоит опаздывать, - соглашается та.