Три года в аду. Как Светлана Богачева украла мою жизнь

– Что?! Этого не может быть! Она абсолютно здорова! – закричала я. – Что случилось? Ты врач! Реаниматолог! Что с ней случилось?!

– Да я понятия не имею. Тань, ей восемьдесят. Люди, которым восемьдесят, умирают, – нервно объяснила Света.

– Это невозможно! Она была здорова! Это невозможно!!! – истошно выкрикнула я.

– Я очень тебе соболезную. Умерла совсем недавно. Видимо, когда я уже по лестнице поднималась.

– ЭТО НЕВОЗМОЖНО! СКАЖИ МНЕ, ЧТО ЭТО НЕПРАВДА. Я ТОЛЬКО ЧТО С НЕЙ РАЗГОВАРИВАЛА! ОНА БЫЛА ЗДОРОВА!

Я кричала на Свету нечеловеческим голосом и била кулаком по полу. Внутри меня все горело, я чувствовала, словно проваливаюсь под землю.

Из меня как будто вырвали кусок чего-то очень важного. Чего-то необходимого. Миша подлетел ко мне с криком «Что случилось?». Я знáком показала ему, что не могу сейчас ответить.

Света продолжала:

– Сюда едут «Скорая» и полиция. Где ее паспорт? – старалась сохранять спокойствие Света.

– Я не знаю! Поищи, – как в бреду отвечала я.

– Я не хочу рыться в ее вещах.

– Значит, не ройся. Позвони моей маме и спроси. Она точно мертва?

Я не хотела верить в происходящее.

– Точно, Тань, ну я же знаю, как выглядят трупы.

– Проверь еще раз. Может, можно что-то сделать?! – не унималась я.

– Ничего нельзя. Она мертва. Танюш, честно, я бы сделала все, что смогла.

Я просто бросила трубку. Я больше не могла держаться. У меня текли слезы, я выла и кричала, будто меня избивают. Миша беспокоился, держал меня за руку, и я должна была ему объяснить, но я не могла произнести это вслух. Язык не поворачивался. Как будто если я это скажу, это точно станет реальностью.

Наконец Миша спросил:

– Я сейчас с ума сойду. Что случилось?

– Бабушка… умерла.

Я еле выдавила из себя последнее слово, и меня с новой силой пронзила боль.

* * *

Через несколько дней моя мама прилетела в Петербург. Бабушку кремировали, и мама готовилась к ее похоронам. Света звонила мне в чрезвычайно грустном состоянии. Она сказала, что это ее проклятие. Что за ней ходит смерть. Я долго утешала Свету, пока наконец сама не признала, что моя бабушка действительно была пожилой. И в смерти бабушки Света уж точно не виновата.

Позже мне позвонила мама и сказала, что не может найти бабушкины деньги. Она утверждала, что бабушка все записывала и рассказывала маме, где у нее спрятаны документы и деньги – на всякий случай. И что там везде пусто. Я ответила, что понятия не имею, куда они могли деться и что бабушка дала мне сто тысяч на эмиграцию. Мама сказала, что знает и что эта трата тоже у бабушки записана. Я решила, что деньги прикарманила полиция.

– А не могла их Света взять? – наконец спросила мама.

– Да что ты такое говоришь? Ты с ума сошла? Света – святой человек, – возмутилась я.

– Я предполагаю. Я не верю, что полиция могла их украсть, – холодно продолжала рассуждать мама.

– А кто еще? Света там сидит убивается, что нашла ее труп. Что за ней смерть ходит и она постоянно видит горе. А ты на нее еще ограбление хочешь повесить?! Ты с ума сошла?! – возмущенно убеждала я маму.

Но мамины подозрения не утихали. Она назначила встречу Свете. Та приехала вместе с Федей. На встрече Свете стало плохо. Она упала в обморок, и Федя отвез ее домой. Мама снова позвонила мне:

– Таня. Света очень странная. Мне кажется, она психически больна.

– Тебе не кажется. Ты столько горя переживи, потеряй любимую дочь. Ах да, у тебя такой нет, – не удержалась я.

– Тань, я серьезно. Она приехала к нам, сыграла тут обморок и быстро ретировалась. Я думаю, это она взяла бабушкины деньги.

– Опять ты про деньги? Да сколько можно! Света спасала мне жизнь. Заботилась обо мне, когда ты меня бросила. И теперь ты обвиняешь ее в ограблении бабушки?! Еще скажи, что она ее убила.

– Вполне возможно, – твердо ответила мама.

Эти слова повергли меня в шок. Я решила, что у мамы помутился рассудок на фоне чувства вины, что она ни разу за эти годы не проведала бабушку. И теперь ей необходимо кого-то обвинить в ее смерти.

– Ты с ума сошла! – закричала я. – Мне тоже больно. Я любила бабушку. И прямо перед смертью она сказала мне, как гордится мной и любит меня. Я тоже хочу, чтобы кто-то был виновен в ее смерти! Но люди умирают. Особенно те, кому за восемьдесят. Света не виновата, что нашла ее тело. И она точно не воровка. У меня дома были приставки, техника. Что-то она ничего не крала. Ты переходишь границы разумного! Ты не имеешь права раскидываться такими жестокими обвинениями.

Я думала, что мне нужно быть аккуратнее в выражениях с мамой, думала, как ей больно и что я должна быть терпимее. Но я продолжала кричать в трубку и не могла понизить голос. Эти обвинения казались настолько абсурдными и несправедливыми по отношению к хорошему человеку, что внутри меня все закипало от возмущения.

– Я уже съездила на ее места работы. Я нашла, что она меняла паспорт, – продолжала мама, не обращая внимания на мои крики.

– Что? И как съездила? Нашла что-нибудь? – язвила я.

– Пока нет. Но это вопрос времени. Она ненормальная.

У меня совсем кончилось терпение: