Три грани времени

Не спал только он, их вожак, охваченный невыразимой тревогой.

Тихо и неслышно, словно призрак, стараясь всё время прятаться в густой тени, он подошёл к опушке, замер, прислушиваясь и принюхиваясь. Его маленькие глаза подозрительно ощупывали кусты, растущие вдоль речки, каждую впадинку, однако там всё словно вымерло: никакого запаха, никакого шороха, никакого движения. Миром и покоем дышала речка и всё пространство перед ней и за ней. Покоем и полуденной тишиной.

Однако беспокойство не оставляло старого мамонта: предчувствие опасности всё больше пробирало его.

Поводя своим длинным хоботом то в одну сторону, то в другую, он продолжал обеспокоенно принюхиваться. Вот он замер, напрягши хобот: от речки повеяло ветром, и ветер тот принёс запах. Мамонт что есть сил втянул в себя воздух, запах проник ему в самый мозг, и в его обширной, обогащённой опытом памяти сразу же возникли рыжие черноногие существа, бойкие и дерзкие, которые бегают огромной стаей и нападают даже на больших животных. Запах этот доносился от речки, он растекался во все стороны, становился всё заметнее, всё гуще — мамонт хотел уже отступить вглубь, к своему табуну, чтобы отвести его подальше от опасности, но тут из травы выросла двуногая фигура. Фигура постояла неподвижно, глядя в сторону леса, а потом обернулась и махнула рукой. И по этому взмаху повсюду начали вставать такие же фигуры, а за ними появились и четвероногие существа: вырвавшись вперёд, они сразу же побежали к лесу, низко опуская головы и к чему-то принюхиваясь.

Мамонт задом отступил в лес, повернулся, побежал: он уже знал наверняка, что это такое. Домчал до табуна, подал короткую тревожную команду, быстро пошёл вперёд. Весь табун послушно двинулся за ним, сбившись в кучу, матери подталкивали лбами и хоботами молодняк, а взрослые самцы замыкали колонну — на тот случай, если нужно будет обороняться. Табун быстро двигался меж деревьев. Не было слышно никаких иных звуков, кроме дружного топота, но тут вдруг сзади донеслось нервное гавканье. Одинокое это гавканье разом подхватили другие собаки — весь лес взорвался лаем, и старый мамонт понял, что четвероногие существа напали на их след и теперь не отстанут. Он побежал ещё быстрее, но мамонтята, быстро выбившись из сил, начали отставать, и в конце концов табун остановился.

Визжали усталые малыши, им встревожено вторили самки. А взрослые мамонты уже подходили к своему вожаку, становились с ним рядом — грозными бивнями в ту сторону леса, откуда нарастал, приближаясь, шум погони.

Тогда старый мамонт разделил свой табун: мамонтята, самки и большая часть взрослых самцов продолжили бегство, а вожак с двумя самыми крупными мамонтами остался на месте. Навострив уши, вытянув напряжённые, как струны, хоботы, неподвижно стояли мамонты, лишь крошечные их глаза наливались яростью.

Вот из-за деревьев выкатилась собачья лавина, а за ней появились и люди. Размахивая дубинами и кольями, с криками бежали они за собаками, которые летели над самой землёй, охваченные охотничьим азартом.

Мамонты затрубили и, подняв хоботы, кинулись на врагов. Они бежали плечом к плечу, выставив вперёд грозные бивни, а их хоботы извивались, как гигантские змеи. Всё ближе и ближе сходились они с рыжей собачьей ордой, и старый мамонт уже опустил хобот, чтобы схватить самого большого пса, который мчался впереди, но тот метнулся в сторону, и собаки рассыпались веером, обтекая мамонтов. Они наскакивали со всех сторон, метались почти под ногами у великанов, юркие и неуловимые, а за ними приближались, размахивая кольями и дубинами, охотники, крича во всё горло. Мамонты всё время кидались то в одну, то в другую сторону, но их хоботы хватали воздух, а бивши вспахивали землю: эти крикливые и ужасно наглые существа и не думали принимать честный бой, а всё время уклонялись от встречи с до предела разъярёнными великанами. И старый вожак, затрубив, повернул вслед на табуном, который успел отбежать на безопасное расстояние.

Но в той стороне и людей, и собак оказалось больше всего. Они стояли на пути у трёх великанов, наскакивали на них, как безумные, и мамонты в конце концов повернули туда, где путь был свободен. Быстро и неудержимо побежали они, пытаясь оторваться от погони, не замечая даже, что люди и собаки, обтекая их то с одной стороны, то с другой, гнали их в одном и том же направлении.

Вот долина закончилась, впереди выросла высокая каменная стена. Горное плато круто обрывалось, и лишь узкая расщелина прорезала его. старый мамонт остановился, нервно поводя хоботом; он сразу же почувствовал новую опасность. Что-то предостерегало его от этой расщелины, он повернул было влево, но сразу же наткнулся на живую стену из собак и людей; кинулся направо — то же самое. Их окружили со всех сторон, полукольцо неумолимо смыкалось, оставляя только расщелину. Но именно там поджидала их самая большая опасность — старый мамонт чувствовал это всем телом.