Три имени вечности

– Потому что сегодня нам не нужно из последних сил сражаться за свое выживание, не нужно уничтожать целые народы, чтобы занять их территории, их плодородные земли. Ну… мне даже неловко такое растолковывать – словно для научно-популярного журнала текст пишу… Мы снимаем большие урожаи с земли, которая ранее считалась неплодородной, мы имеем большое количество свободного времени, чтобы заниматься творчеством, заниматься любимым делом. Богатые общества имеют возможность помогать бедным странам…

– Одной рукой помогать, а другой рукой грабить, – проворчала Ника. – Все время войны, войны, войны… За идеи, за природные ресурсы. За деньги…

– Это как раз и подтверждает мои слова. – Тагир поднял вверх указательный палец. – Мы люди! Человеки! Двуногие существа без перьев и в очках! Эгоисты, пекущиеся о своем благе, как и всегда было с древних времен.

– А мне кажется, Тагир, мы уже не такие, какими были тысячу лет назад… – произнес неуверенно Глеб.

– Это тебе, Глеб, действительно только кажется. Отдельная личность эволюционировать не может, это же очевидно, – Тагир снова заговорил уверенным тоном. – Люди, каждый в отдельности, остаются точно такими же, как были и сто, и тысячу лет назад. Мы эгоистичны, себялюбивы, не очень любим работать для других. Все больше для себя. Альтруизма в нас очень мало. Мы же хищники по своей природе. Посмотри, как мы устроены!

Тагир раскинул руки и, выпучив глаза, оскалил зубы:

– Наши органы зрения и обоняния находятся впереди – чтобы было легче искать пищу, раковины ушей направлены вперед и в стороны, чтобы лучше слышать, как перемещается вокруг нас добыча. Пальцы с острыми ногтями сгибаются внутрь – к ладони, чтобы надежнее добычу схватить и затащить ее себе в ротовое отверстие.

Ника слушала слова Тагира и в ней нарастали противоречивые чувства. С одной стороны, она не могла ничего возразить против доводов собеседника, с другой – сердцем чувствовала, что что-то в его рассуждениях не так.

Тагир же продолжал выстраивать свои аргументы в последовательную и нерушимую, как ему казалось, цепь:

– И мы ведь очень агрессивны! Невероятно враждебны друг другу! В своей агрессивности мы ограничены исключительно опасением, что можем получить адекватный ответ от своего противника. Не будь мы уверены в том, что противник нанесет нам какой-то урон, мы бы развернулись во всю ширь наших животных инстинктов! И именно поэтому я утверждаю, вслед за многими великими умами, что все наше развитие ограничено только рамками развития общества. Мы выработали в социуме иммунитет к угнетениям масс, стараемся быть толерантными к людям иной веры и иных убеждений. Но эта толерантность лишь следствие страха получить наказание. И на этом принципе, кстати, мы воспитываем и своих детей.

– Ты такой непоследовательный, Тагир, – Ника притворно вздохнула, глядя на собеседника, – только что рассуждал об эволюции человечества в целом, и вдруг опять говоришь, что мы не отличаемся от диких племен варваров, сражающихся примитивным оружием за свои интересы.

Тагир хмыкнул:

– Я уверен, если произойдет какой-нибудь сбой в устоявшейся системе научно-технического прогресса, в сложившейся системе глобальных отношений, то мы увидим, как быстро человечество скатится к пещерному веку. И это будет следствием потери достигнутого уровня жизни, утраты материальных – именно материальных, а не духовных – благ. Потерянный рай, в котором мы сейчас живем и которого не осознаем, заставит людей стать еще более жестокими по отношению друг к другу.

– Какой же это может быть сбой, Тагир?

– Это может быть природный катаклизм вроде падения на Землю астероида или тектонических подвижек земной коры, массовые технологические неполадки в системах обеспечения нормального функционировании городов и целых стран, случайно нажатая «ядерная кнопка»... Наконец, это может быть пассионарный всплеск какой-то нации, за которым последует великое переселение народов – как это происходило раньше, в древние времена. Примеров тому великое множество. Да вы сами знаете, читали же работы Льва Гумилева. Иногда, невесть по каким причинам, под воздействием невесть каких сил, какие-нибудь, еще совсем недавно малоизвестные народы или нации начинают бурлить, кипеть, пока наконец не выплескиваются за границы своей территории. И тогда – берегитесь те, кому не посчастливилось жить с этой нацией в одну эпоху! Их ждет судьба поверженных – судьба влачить жалкое существование вассалов, а то и быть полностью уничтоженными!

– Ты и правда не совсем последователен, Тагир… Ты забыл об идеях гуманизма и просвещения, об идеях равенства и братства…– подал голос Саян, по-прежнему стоявший у окна. – Но что же насчет Ариэля? Мы так увлеклись разговорами, что забыли о том, с чего начали.