Три имени вечности

– …Но дело, конечно, вовсе не в знании языков. Вся моя проблема в том, что начал я задавать неудобные вопросы. И вопросы эти были настолько несподручными для начальства нашего церковного, что привели меня к моему сегодняшнему положению.

– Кому ж ты вопросы-то задавать стал? – с участием спросила Ника.

– Сначала себе, конечно. А потом уж принялся и с другими беседовать на темы, которые стали вдруг для меня интересными. А прочитал я тогда не что иное, как знаменитую Коптскую гностическую библиотеку, и было в ней некоторое количество литературных источников, созданных древними гностиками…

– Кем-кем? – удивился Эйтор.

– Гностиками. То есть представителями гностицизма – христианского религиозного течения начала нашей эры…. Гностицизм – от греческого слова «гнозис», что означает «знание». – пояснил Алексей, видя, что Эйтор не понимает, о чем идет речь.

– А, христианского! – воскликнула Ника. – Теперь понятно. Так если христианского – то за что ж тебя тогда… из священников-то...? Православные – они ведь тоже христиане?

– В свое время гностицизм был осужден как ересь, – коротко пояснил Алексей.

Художник понимающе сказал:

– Ясн-но. Стало быть, начит-тался ты ерес-си…

– Можно сказать и так. Потом уж я нашел в нашей и других библиотеках много подобной литературы и познакомился с учениями большинства тогдашних гностических течений. А их было, и правда – великое множество: офиты, барбело-гностики, карпократиане…

– Надо же, как много! – не удержался Глеб. – И чего же это они спорили-то друг с другом, если все христиане?

– Время было такое, – пояснил Алексей. – Время становления христианской религии, да и вообще – очень распространены были в то время апокалипсические настроения. Конца света ожидали со дня на день…

– А-а-а… ясно.

– …ну и вот, за короткое время прочитал я, значит, тексты всех их учителей, творцов систем: Валентина, «отца всех ересей» Симона Мага, Маркиона, Феодота, Менандра, да и многих иных… Ну да, понятное дело, в семинарии я слышал о них, но только с точки зрения критики их взглядов. В основном критиковали их наши наставники. А тут… Отличные переводы первоисточников. Это же совсем другое…

– Так что же Коптская библиотека? – осторожно напомнил Глеб.

– Ах, да, библиотека! – с воодушевлением продолжил бывший священник. – …История ее началась с того, что в тысяча девятьсот сорок пятом году неподалеку от египетского селения Наг-Хаммади двое братьев пошли выкапывать сабах. Сабах это такая нитратная почва, которую египетские крестьяне используют для удобрения полей. И наткнулись эти братья на огромный камень, вросший глубоко в почву. Решили они его из земли вытащить, а когда вывернули, то обнаружили под ним большой, плотно закупоренный глиняный кувшин со старинным орнаментом. Пробка этого кувшина была залита воском, чтоб вода внутрь не проникла. Тут же они кувшин тот и разбили лопатой.

– Зачем? – удивился Эйтор.

– Как зачем? Надеялись клад найти. Там клады часто находят, это же земля древних цивилизаций... Но в кувшине том были только старинные папирусные рукописи, заделанные в прочные кожаные переплеты. А рукописям этим было почти две тысячи лет. Часть этих манускриптов была повреждена, часть их использовала для растопки домашней печи мать этих арабских парней. Но сохранилось тринадцать рукописей. Их сейчас и называют кодексами Наг-Хаммади или, в английском варианте, Коптской гностической библиотекой.

Алексей в возбуждении сжал кулаки и стукнул ими по столу:

– Какая жалость, что не все тексты этой древней мудрости дошли до нашего времени! Какая жалость! – он быстро взял себя в руки: – Не хочу вдаваться в богословские подробности, это удел узких специалистов. Если вы захотите, то сами всю нужную литературу найдете и прочитаете. А я вам сейчас попробую пересказать гностическое учение в нескольких словах. Дальше я буду говорить, словно бы это с вами говорил гностик... а может, я уже им и стал?

Алексей перекрестился и продолжил:

– Согласно учению гностицизма, мир, в котором мы сейчас с вами находимся, вовсе не является творением Бога-Отца. А Библия, точнее, Ветхий Завет, по мнению гностиков, призывает почитать вовсе не Бога Единого, как в это верят все христиане. Нет, Ветхий Завет обращается к так сказать локальному, племенному иудейскому богу. И в этом великая тайна есть! Ибо истинный же Бог-вседержитель, Свет Изначальный, Свет Истинный находится практически за пределами досягаемости человеков.

– Ну и ну! – пробормотала Ника.

Алексей глянул на нее и продолжил:

– Вот что говорит об этом знаменитый «Апокриф Иоанна», составная часть второго кодекса Наг-Хаммади, слушайте. Слова эти врезались мне в память как глубокая гравировка на блестящем металле: «Единое – это единовластие, над которым нет ничего. Это Бог истинный и Отец всего …Дух незримый, в свете чистом…». Нельзя думать о нем, как о богах или о чем-то подобном ибо он больше любого бога. Это Бог непознаваемый и непознанный, чистое сияние, чистая любовь…

– Непонятно, – сказал Глеб, – мне кажется, очень похоже на Бога Библии…