Три имени вечности

– Всем в лесу. Ты, главное, дыхание бери быстро, в живот, чтоб у тебя ребра раздвигались пошире, как у собаки, – Аксентий показал на валяющегося рядом с ними пса, бока которого мерно ходили при вдохе и выдохе. – А потом выдыхай ровно, без рывков всяких и перерывов. Тогда и звук у тебя будет нормальный, ровный.

Два часа у Глеба ушло на то, чтобы хоть как-то наладить быстроту вдоха и ровность выдоха и распеться. После этого Аксентий стал рассказывать ему о том, как правильно подавать звук область нёба, чтобы верно озвучить все резонаторы, расположенные в голове и горле.

– Есть такая штука, звуковой луч называется. Так вот, – объяснял он, – его нужно направлять в точку прямо за передними зубами и при этом словно бы катить по глотке.

– Зачем, – спросил Глеб, внимание которого к этому моменту изрядно притупилось.

– Затем, чтоб и нижние резонаторы тоже отзвучивали вместе с верхними. Вот смотри.

Аксентий спел ноту в середине своего диапазона. Звук получился полный, с глубокими бархатными обертонами – настоящий баритональный.

Глеб попытался повторить, но ему это не удалость – жалкое подобие красивого баритона Аксентия. Тот засмеялся:

– Это тебе низковато будет. У тебя ж не баритон, а тенор, похоже. Драматический тенор. Тебе бы партию Отелло петь. Так что ты выше ноту возьми на два с половиной тона. Возьми си бемоль, она как раз в середине тенорового диапазона.

Он показал Глебу си бемоль, взяв ноту чисто и звучно. Глеб повторил раз, другой, третий, пока у него не начало хоть что-то получаться. Потом были еще другие ноты и целые музыкальные фразы.

Аксентий слушал его и поправлял на ходу:

– И впереди чтоб звук был, тогда сможешь им управлять при дыхании. Да, и рот не забывай открывать изрядно, а не так, как современные эстрадные певцы делают.

Он показал чуть приоткрытый рот и сказал, почти не разжимая губ:

– Потому и звук у них такой плоский и пустой получается. Ну ладно, – прибавил он уже своим обычным голосом, – пойду я погуляю вокруг, а ты еще часок попой, а потом я приду. На гитаре будешь играть. А не приду, вот тут тебе оставлю на бережке – посмотри.

Он бросил на землю толстую папку для бумаг и ушел. Глеб послушно начал петь, стоя на берегу в позе оперного певца. Он пел и пел, постепенно забывая о том, где находится. Аудиторией его была вся природа вокруг – сосны и прозрачная вода реки, синее небо и сонно висящие посреди этого неба белые облака, маленькие лесные птички и земля под ногами.

Аксентий не вернулся ни через час, ни через два. Глеб закончил свои вокальные упражнения и взял оставленную хозяином заимки папочку. В ней были разрозненные листки нот для шестиструнной гитары, некоторые были скреплены степлером. Глеб внимательно просмотрел ноты. Это были короткие гитарные пьесы, написанные композиторами эпохи барокко, и большинство из них – произведения Иоганна Себастьяна Баха. Глеб мысленно покачал головой: тот сон, который он видел несколько месяцев назад и благодаря которому встретился с Никой, начал обретать плоть и кровь. Его сон начал реализовываться. Глеб ощутил силу всех событий, произошедших с ним. Но еще он понял, что в складывающемся паззле не хватает еще нескольких очень важных деталей. И Глеб был вовсе не уверен, что отсутствующие фрагменты головоломки появятся в ближайшее время.

Он вытащил из чехла свою гитару и выбрал наугад несколько пьес Баха из оставленной ему папочки. Положив их перед собой на поставленный вертикально рюкзак, как на пюпитр, он принялся разбирать пьесы. Глеб всегда гордился умением читать ноты с листа, и сейчас это умение ему очень пригодилось. Он с ходу лихо сыграл несколько баховских пьес, все они были ему незнакомы, но он их прочувствовал сразу, без раскачки. Он исполнил одну за другой еще несколько лютневых произведений Баха в переложении для гитары, открывая в них все новые красоты и глубины композиторского мышления.