Три короны для Мертвой Киирис

Мейритина выдохнула слишком громко, чтобы это не осталось незамеченным. Собирался подарить. Два слова, но они волшебным образом выветрили из ее головы всю романтическую чушь. Не важно сколько раз она раскроет перед ним душу, он не нуждается в сердце рабыни. В ее теле и только. Да и то, похоже, двух раз ему оказалось достаточно, чтобы сделать выбор в пользу фаворитки.

— Рада, что мой ответ тебя удовлетворил, — стараясь окрасить голос покорностью, ответила она.

Больше Дэйн не проронил ни слова, но с его уходом комната наполнилась невидимым отчаянием.

Он в самом деле сказал, что собирался подарить ее младшему брату?

Глава двадцатая

— Если бы я не был так в тебя влюблен, то сегодня наверняка бы валялся у твоих ног, пташка.

Киирис приняла комплимент с ничего не выражающей улыбкой. Слова «Рунн» и «влюблен» совершенно точно не сочетались друг с другом. Если тенерожденный и был способен на любовь, то лишь к собственному отражению в зеркале.

— Могла бы хоть для приличия сделать вид, что польщена, — не унимался Рунн. Валял дурака, как обычно, когда пытался спрятать неуверенность.

— Я здесь в качестве рабыни императора, — ответила Киирис. — Мне не стоит провоцировать никого из вас.

— Ты стала такой скучной с тех пор, как дала ему тебя поиметь, — скис Наследник тени.

— Просто забочусь о том, чтобы кожа на моей спине была в таком же виде, в каком она есть сейчас.

Мейритина пошарила взглядом по залу. Императора и Принцессы еще не было, но от количества гостей уже рябило в глазах. Дэйн нарочно пренебрег этикетом и отказался от торжественной части, где гостям следовало выстроиться в длинную очередь и отбивать поклоны после того, как кастелян огласит их имя. Кажется, королеву-мать это привело в бешенство. Пользуясь отсутствием сына, она лавировала между гостями в своем кроваво-красном платье и источала улыбки, словно воплощенное гостеприимство. Судя по тому, что слышала Киирис, добрая половину присутствующих так или иначе пострадала от ее руки.

— А вот и наша Совершенно Точно Беременная Потаскуха, — словно стих, продекламировал Рунн, и кивком указал на новоприбывших. — Слышал, они с Принцессой поладили.

Поладили? Киирис намеревалась отмахнуться от его слов, потому что они не могли быть ничем, кроме насмешки, но червь сомнения уже вгрызся в душу. Поладили? Будущая жена беременная наложница? Никто в здравом уме не пойдет на такое, а Принцесса, хоть и выглядела странной помесью стервы и одуванчика, вряд ли была наивной и бестолковой до такой степени. А шутка Рунна была слишком бестолковой, чтобы быть шуткой.

— В каком смысле «поладили»?

— Знал, что ты заинтересуешься. — Этот мужчина не упускал возможности самодовольно усмехнуться. — Мои Вороны слышат каждый шепот, пташка, каждое слово, даже если оно было произнесено в голове.

Киирис безразлично пожала плечами. Любопытство ело ее поедом, но показать свои заинтересованность Рунну означало добровольную сдачу в плен. Он непременно что-то потребует взамен. Нетрудно догадаться, что. И вряд ли сломанная братом рука, которую теурги почти вылечили, сделала его благоразумнее.

По случаю приглашения, Алура нарядилась в безупречное желтое платье, которое оттеняло ее кожу и делала глаза еще более золотыми. Все на ней, от прически до туфлей, кричало о тщательной подготовке. Она явно пришла блистать, и статус наложницы ее не смущал.

— Я трахнул ее, — ни с того ни с сего, признался Рунн. — Точнее говоря, их обоих.

Киирис посмотрела на него так, будто впервые видела.

— Их — это…

— Ради богов, пташка, не притворяйся дурой, это совершенно тебя не красит. Ты и без разжевывания поняла, о ком речь. И если тебя это утешит — они обе совершенно пресные. Хотя Алура неплохо сосет, но я почти уверен, что ты, — Рунн большим пальцем здоровой руки погладил ее нижнюю губу, — куда более хороша в этом. Я готов кончить от одной мысли о твоих губах у меня…

Конец фразы утонул в громогласных приветствиях, которыми гости встретили появление императора и его спутницы.