Три лилии Бурбонов

-…Это правда, что она была немного недовольна мною в Турине, и что она не проявляла ко мне привязанности и уважения в начале брака, но… я бы не хотел, чтобы она вызвала у меня какое-либо недовольство, потому что… хорошо знаю, что она никогда не делает этого из-за отсутствия доброй воли, привязанности или ума, а только из-за своего возраста, который не позволяет ей подумать…, прежде чем делать это, потому что в остальном, что делается по уму, она делает всё в совершенстве, и когда она также совершает какую-то ошибку и знает, что я могу расстроиться, она сразу же… обещает не делать этого…

Бедная принцесса! Даже всё очарование Лазурного Берега не смогло примирить её с нелюбимым мужем. В то время как жена и дети Томаса застряли в Испании в качестве заложников. Мария Бурбон предпринимала несколько попыток сбежать, и, в конце концов, Анна Австрийская выторговала ей свободу.

-Наконец-то моя жена с детьми вернётся ко мне! – радовался Томас.

Однако принцесса Кариньяно вместо этого отправилась во Францию:

-Не желаю в Турине уступать во всём королевской мадам! К тому же, мне нужно вступить в наследство моего покойного брата, графа Суассона. А если Ваше Королевское Высочество желает видеть меня, приезжайте в Париж!

Ближе к концу мая 1644 года принц Кариньяно, получив подкрепления от французов, решил открыть новую кампанию. 22 июня он отправился в Бреме, чтобы дождаться там известий о восстании, которое должно было произойти в городе Ароне, как ему сообщили, не позднее вечера 25 июля. Союзные войска должны были поддержать восставших, наступая как со стороны берега, так и озера Маджоре. Но Маурицио, как обычно, всё испортил: взяв в Бреме 2 000 солдат, он 23 июля ворвался в окрестности Новары в Ломбардии. После чего двинулся к Ароне, но так как он прибыл слишком рано, заговорщики не смогли выступить и принцу Онельяно, не дождавшемуся подкрепления, пришлось отступить.

Видя, что из-за брата его план провалился, Томас двинулся в сторону Санти и, заняв укреплённые позиции, стал дожидаться там испанцев, выступивших из Верчелли. Однако враг решил сначала захватить Асти. Когда испанский гарнизон ещё стоял в этом городе, офицеры крутили романы с местными дамами, многие из которых жаждали возвращения своих любовников. Одна из них, Мата Пеллетти, единогласно была избрана первой красавицей города. Дом её всегда был открыт для знати и губернатора.

-А что, если спустить воду из городского рва и устроить рыбалку? – как-то предложила коварная красавица.

-Прекрасная идея! – поддержали её другие дамы.

-Хорошо, будет вам праздник, - сдался под их напором губернатор.

Естественно, в этот день, 27 июля, солдаты гарнизона, мало заботились о вверенных им постах и наслаждались невинным зрелищем до поздней ночи.

Внезапно весёлый праздник превратился в кровавую бойню. Испанский отряд из Александрии численностью в 2 000 всадников и 1 000 мушкетёров под покровом ночи легко перебрался через ров и почти без сопротивления захватил бастионы. Однако подошедшей испанской армии во главе с Винченцо Гонзага не удалось ворваться в город, так как пьемонтцы, придя в себя, схватились за оружие и отбили нападение.

Тем временем Томас, проделав брешь в стене, 7 сентября взял штурмом Санти, а 30 сентября капитулировал гарнизон Асти, получив разрешение вернуться в Алессандрию. Сначала принцу этих лавров было недостаточно, и он хотел было захватить ещё Финале Лигуре, но передумал, очевидно, потому, что опасался, что этот ценный порт окажется под контролем Франции, а не Пьемонта.

Недовольный Мазарини попенял ему:

-Вы приняли под свои знамёна значительную армию и могли бы высадиться в Каталонии, используя наш флот.

Что же касается Кристины, то её не устраивала лишь медлительностью Томаса.

-Мне хотелось бы, чтобы принц проявил больше рвения к военной службе, - написала королевская мадам аббату Скалья ди Верруа.

Вялость принца объяснялась стремлением к миру (и, возможно, желанием присоединиться к жене), поэтому он ясно дал понять Мазарини:

-Вам следовало бы дать спокойствие Италии в целом и Пьемонту в частности!

Ради мира Томас даже был согласен на то, чтобы сохранить за французами Пинероло.

Острая потребность в мире ощущалась не только в Италии, но во всей Европе, на полях которой происходили сражения Тридцатилетней войной. Наконец, император Фердинанд III решил в апреле 1645 года провести мирный конгресс с участием представителей всех воюющих государств в Мюнстере и Оснабрюке, двух городах Вестфалии. До сих пор европейцы не видели более грандиозного зрелища, ибо на конгрессе были представлены практически все европейские государства: и большие, и малые. Если в Мюнстере собрались министры католических держав, то в Оснабрюке - тех, которые не признавали главенство Римской церкви, дабы избежать споров. В качестве посредников между враждующими католическими лагерями в Мюнстере выступали нунций Фабио Киджи, епископ Нардо, и венецианский министр Луиджи Контарини. Главными антагонистами были Франция и Габсбурги со своими союзниками.