Три лилии Бурбонов

Что касается Италии, то Мазарини настаивал, чтобы, согласно Кераскскому договору, Савойский дом выплатил 494 900 золотых флоринов герцогу Мантуанскому за Монферрато. Таким образом, эти деньги пошли бы на погашение многочисленных долгов Карла II Гонзага во Франции. Кроме того, кардинал выступал за брак его сестры с Карлом Эммануилом II, сыном Кристины. Французы также желали сохранить свой гарнизон в Пинероло. Это были основные пункты будущего мирного договора.

-Будет лучше, если Савойский дом в Мюнстере будут представлять французские послы, - предложил Мазарини маркизу Пьянецце. – Испанцы с нами больше считаются.

-Зато пьемонтцы лучше будут защищать интересы своей страны, – гордо ответил Карло.

И королевская мадам, невзирая на недовольство кардинала, согласилась со своим фаворитом.

23 марта 1645 года савойский посол Клавдий Шабо, маркиз Сен-Морисо, торжественно въехал в Мюнстер после недолгой остановки в Оснабрюке. Было пять часов вечера, когда кареты нунция, послов Франции и Баварии и многочисленных дворян двинулись ему навстречу. Очевидец свидетельствовал:

-Артиллерия приветствует его количеством выстрелов, равным тем, которые полагаются всем послам: у дверей домов и вдоль улиц рядами выстраиваются горожане с оружием в руках во главе со своими капитанами, вывешиваются флаги…

После чего начался обмен визитами со всеми послами, кроме испанских и австрийских, которые запросили для этого специальные инструкции от своих правительств.

Маркиз Сен-Морисо, который долгое время жил сначала в Англии, а потом во Франции, как никто другой подходил для этой миссии. Хотя в данном случае он выступал в качестве консультанта по юридическим вопросам министра Джованни Франческо Беллезио (одного из президентов Счётной палаты Турина). Причём, по желанию Кристины, последний должен был вести переговоры с представителями, в том числе, и некатолических государств, без ограничения.

Прежде чем приехать в Мюнстер, Сен-Морисо остановился в Париже, дабы, по приказу Кристины, согласовать пункты нового военного договора между Францией и Пьемонтом. На Мюнстерском конгрессе это был бы несомненный козырь в переговорах с испанцами. Однако в ходе встречи с Мазарини у посла возникли непреодолимые трудности, поэтому королевской мадам пришлось отправить к нему на помощь графа Джироламо Моретту. Тем не менее, твёрдая позиция этого преданного сторонника королевской мадам не понравилась кардиналу и он отослал Моретту обратно в Пьемонт. Наконец, все пункты были согласованы, и Сен-Морисо, как известно, благополучно отбыл в Германию.

Руководствуясь инструкциями королевской мадам, Беллезио начал переговоры в Мюнстере с австрийским послом. Кроме того, он высказал сомнения насчёт законности владения Францией Пинероло. Поэтому французские послы поспешили доложить обо всём Мазарини, тем более, что Сен-Морисо не был склонен защищать президента, вероятно, рассчитывая занять его место. В свой черёд, кардинал потребовал от Кристины отзыва Беллезио из Мюнстера. Но та, собрав сведения о деятельности президента, заявила:

-Я считаю, что он стал жертвой злобы и зависти!

После чего добавила, что не собирается отзывать одного из самых своих доверенных чиновников. В ответ французские послы решили сделать пребывание Беллезио в Мюнстере невыносимым:

-Мы отказываемся иметь с ним дело, если он и дальше будет подрывать дух герцогини!

Видя это, президент сам попросил Кристину отозвать его, но та упёрлась. Тогда Мазарини решил отозвать французского посла из Турина. Д’Эгебонн уже сидел на чемоданах, когда пришла весть о смерти польского короля. Покинув Мюнстер, Беллезио уехал в Польшу, чтобы принести там свои соболезнования. Таким образом, королевской мадам удалось сохранить своё лицо. Вести переговоры в Мюнстере было поручено Сен-Морису.

При поддержке Франции савойский посол, во-первых, стал добиться императорской инвеституры на герцогство Савойское для юного Карла Эммануила II, а, во-вторых, начал переговоры с испанцами о мире, которые пообещали:

-Мы вернём вам Верчелли, если фанцузы уйдут из Савойи.

На что Сен-Морисо иронически ответил:

-Не забудьте также о приданом инфанты Каталины Микаэлы, которое за шестьдесят лет так и не было выплачено.

После чего добавил, что если Испания не в состоянии сразу найти 500 000 скудо, то пусть отдаст в залог Савойскому дому земли, которые станут собственностью герцога, если через определённое время он не получит наличные с процентами за прошедшие годы.

Желая выиграть время, испанский посол Сервьен в ответ предложил проект двойного брака Карла Эммануила II с сестрой герцога Мантуанского и самого Карла II Гонзага – с одной из дочерей Кристины:

-Возможно, в будущем наследник нашего короля женится на мантуанской принцессе и вопрос с приданым будет решён…

-А если не женится? – вяло возразил Сен-Морисо.

-Будем уповать на Бога. Таким образом, Савойя получит Мантую, а Испания – Монферрато.

-Конечно, при отсутствии у Гонзага наследников мужского пола, - подумав, счёл нужным добавить испанец.

Но Кристина не одобрила этот проект: