Три лилии Бурбонов

Не желая вступать в открытый конфликт с Церковью, Кристина отправила своих послов в Рим с жалобой на злоупотребления пьемонтсткого духовенства. Выслушав их, святой отец приказал епископу Чекинелли разобраться в этом деле. Посол королевской мадам так охарактеризовал последнего:

-Епископ в переговорах похож на буйвола!

Действительно, несмотря на одолевающие его немощи, Чекинелли отнюдь не походил на кротких старцев из Евангелия и был скорее человеком деспотичным. Опросив местных прелатов, он быстро выяснил, что если злоупотребления и были, то в гораздо меньшей степени, чем утверждали послы королевской мадам. Тогда, дабы исчерпать конфликт, папский нунций выдвинул свои предложения, как исправить их.

В ответ Кристина 30 апреля 1643 года издала указ, запретивший мэрам, советникам и другим чиновникам закрывать глаза на злоупотребления церковников, в частности, на неуплату налога в государственную казну за полученное от мирян наследство или пожертвования. Это вызвало большой переполох среди духовенства. Тем не менее, нунций попытался парировать удар из боязни, что это подаст плохой пример другим итальянским государствам. В ярости он доказывал в письме своему покровителю, кардиналу Барберини:

-Это открытое нарушение привилегий церкви, поэтому необходимы строгие меры!

Считая Мороццо главным источником вредной идеи, нунций постарался охарактеризовать его в самых чёрных красках, дабы привлечь к суду инквизиции:

-Граф – человек дерзский, хитрый, пылкий и красноречивый! Словом, из тех, кто, по словам святого Павла, хочет знать больше, чем необходимо. И он полностью подчинил герцогиню своей воле!

Затем Чекинелли попытался найти поддержку у принцев Маурицио и Томаса, дабы заставить регентшу отменить свой указ. Те обещали поговорить с Кристиной, но без всякого успеха. Вероятно, в душе они понимали, что регентша права: как по-другому можно было пополнить казну?

В ответ на упрёки нунция королевская мадам заявила:

-Я всегда испытывала уважение к Римской церкви, которая, по справедливости, имеет право владеть своим имуществом, но без ущемления интересов герцогства.

Попытка Чекинелли, по словам Аугусто Баццони, повлиять на Кристину через Пьянеццу и отца Моно тоже провалилась. Фаворит регентши вообще ничего ему не обещал, а, иезуит, хотя и соглашался с нунцием, однако находился в Милане и не мог повлиять на королевскую мадам. Таким образом, указ Кристины вызвал большой резонанс во всей Италии, не заставив её отступить хоть на шаг. Несмотря на свою набожность, она всегда ставила интересы государства превыше всего. Таким образом, её не сломили ни угрозы могущественного Ришельё, ни Святого Престола.

Тем временем 14 мая 1643 года вслед за своим первым министром скончался Людовик ХIII. Несмотря на то, что её брат посягал на незвасимость Савойи и французы до сих пор удерживали несколько пьемонтских крепостей, в том числе, Пинероло, Кристина лишилась в его лице поддержки против испанцев.

Лучше всего её положение тогда описал отец Костагута, продолживший свою деятельность тайного агента:

-3 июня 1643: во время самых больших испытаний для Вашего Королевского Высочества, я подвергаю свою жизнь опасности, видя, что Вы покинуты всеми, кроме немногих, которые держат Вашу сторону… Потому что думаю, что такая принцесса, как Вы, не оставит тех, кто так преданно служил Вам.

Среди самых преданных Кристине лиц, кроме кармелита, следует назвать маркиза Пьянеццу, помогавшего ей управлять государством, генерала Вилью, возглавлявшего её армию, и Филиппо д’Алье, который, пока савойскому двору было не до развлечений, решил попробовать свои силы в других областях. Наняв архитектора Кастельдемонте для строительства собственного замка в Алье, вокруг которого он продолжил скупать земли, сам граф рьяно занялся декорированием Палаццо Мадама и замка Валентино, любимой загородной резиденции Кристины, проявив в этом деле недюжинный талант. Комнаты королевской мадам украсили многочисленные натюрморты с цветами и фруктами, которые, по замыслу Филиппо, должны были напоминать об Аркадии, идеальной стране, где люди жили в гармонии с природой. А в соседних залах и сейчас на сводах и стенах можно видеть символические изображения французских лилий вкупе с савойскими узлами и розами Кипра в окружении путти, девизов в рамках и монограмм имён Кристины и её фаворита.

Через год он возобновил свою деятельность в качестве комедиографа и хореографа савойского двора. Но по-прежнему придерживался обета целомудрия. В его собственных покоях в Туринском замке до конца жизни висела картина с изображением Франциска Ассизского как напоминание о днях, проведённых в Венсене, когда он часто мысленно обращался к этому святому. Вдобавок, граф исполнял должность Великого приора монастыря Святых Маврикия и Лазаря.