Три лилии Бурбонов

Ещё до возвращения своего фаворита из ссылки королева поручила Давенанту написать маску «Любовь и честь», восхвалявшую идеальных любовников. Как бы сильно Генриетта Мария ни была влюблена в мужа, ничто не могло изгнать Джермина из её сердца. Чтобы оправдать свою привязанность, она находила оправдание в теории куртуазной любви, согласно которой замужняя дама могла отвечать на любовь своего кавалера при условии, если их отношения не носили сексуального характера. Поскольку такая любовь была чисто духовной, она считалась угодной Богу. Один из адептов этой теории, Кастильоне, живший в конце ХV – начале ХVI веков, даже утверждал, что влюблённые вполне могут держаться за руки, а обмен поцелуями для них достоен похвалы как акт «единения души и тела». Таким образом, благодаря Генриетте Марии, не желавшей скрывать сои чувства к Джермину, куртуазная любовь вскоре сделалась модной при дворе.

Через год Давенант развил эту тему в маске «Платонические любовники», которую посвятил Джермину. При этом поэт вывел там его и королеву под видом главных героев Теандра и Эвритеи. На самом деле, у Давенанта были сомнения, как долго протянет Джермин в атмосфере куртуазной любви. Эвритея описывает Теандра как

…странный тип любовника. Он приходит

В покои миледи в любое время;

И всё же считает странным, что люди удивляются

Этой его привилегии. Ну, возможно,

Это опасная вещь; она может испортить его.

По-видимому, поэт не думал, что любовь Генриетты Марии и Джермина всегда была платонической, потому что в конце пьесы он смело обращается к зрителям:

Проведя эти два долгих часа среди вас всех, я не могу

Найти ни одного, кто был бы влюблён платонически.

Живщий в эпоху Просвещения Давенант надеялся, что Британия вскоре сможет соперничать с классической Грецией и Римом. Однако, чтобы поскорее наступил Золотой век, нужно было вдохновить своими идеями сильных мира сего и поэт решил сделать ставку на Джермина. На первый взгляд, тот казался обычным молодым придворным, щёголем и дуэлянтом, любившим выпить в весёлой компании,. Но Давенант, как позже и Коули, похоже, увидел в нём человека, способного стать вторым Бекнигемом или Ришельё.

С помощью своих стихов Давенант пытался внушить благородные чувства не только ему, но и племянникам короля Карлу Людвигу и Руперту Пфальцским, с которыми познакомился через Джермина.

23 февраля 1636 года в Миддл-Темпле была показана очередная маска «Триумфы принца д’Амура» с обычными роскошными декорациями и костюмами, музыкой, танцами и стихами. Пока певцы сладкими голосами исполяли либретто, написанное Давенантом, Генриетта Мария, Джермин, сыновья Фридриха Пфальцкого и придворные, в том числе, Холланд, весело танцевали на сцене. В течение нескольких недель после этого принцы провели много времени в обществе Джермина, Эндимиона Портера и Давенанта. Они вместе охотились в Сент-Джеймском парке, играли в карты, кости, шахматы и мяч, а также упражнялись в стрельбе из мушкета на лугах за стенами дворца. Портер также развлекал всю компанию, демонстрируя свою коллекцию: черепашьи панцыри, драконью кровь, жевательный табак и прочие экзотические вещицы, привезённые со сказочного острова Мадагаскар. В это время несколько английских купцов былы одержимы идеей основать там колонию, и Руперт, вдохновлённый рассказами о богатствах Мадагаскара, предложил Джемину снарядить туда экспедицию. Узнав об этом, мать принцев, Елизавета Богемская, пришла в ужас:

-Мне это не нравится, кроме того, я думаю, что если бы Мадагаскар был местом, которое стоило бы завоевать или которое можно было бы удержать, португальцы к этому времени уже захватили бы его.

Но Руперт, Джермин и Портер не сомневались, что они добьются успеха там, где португальцы потерпели неудачу. Больше года они пытались снарядить корабли и собрать деньги. Что же касается Карла I, то он поддержал идею подготовки флота, но не с целью захвата Мадагаскара, а с целью военных действий против Габсбургов.

Король даже проинформировал Уэнтуорта о близости войны и о необходимости обезопасить Ирландию на случай атаки:

-…я понял, что то, чего я так боялся, стало реальностью: восстановление моей сестры и племянника в правах и владениях невозможно без военного вмешательства. Это толкает меня к союзу с Францией и объявлению Испании нашим врагом.

В марте 1637 года новый флот был уже практически полностью готов. Тем не менее, Карл I так и не решился на открытый разрыв с Габсбургами. В то же время бывшая королева Богемии продолжала давить на брата, и, в конце концов, ей это удалось: Карл Людвиг и Руперт отправились домой в Гаагу.

-Оба брата, - писал неизвестный корреспондент лорду Уэнтуорту, - уехали неохотно, но принц Руперт выразил это лучше всех; будучи в то утро на охоте с королём, он пожелал сломать себе ногу, чтобы оставить свои кости в Англии.

Тем не менее, великое путешествие нашло отражение в поэме Давенанта «Мадагаскар», согласно которому трое друзей, якобы, завоевали остров, а Руперт сделался его вице-королём.