Три лилии Бурбонов

-В таком случае, я сама возглавлю оборону, хотя и маловата для роли капитана! – весело ответила Генриетта Мария своему другу.

Но не успела она встать с кровати, как комната заполнилась людьми, убеждавшими свою госпожу предоставить оборону деревни военным. Было пять часов февральского утра, довольно тёмного и пронизывающе холодного.

-Она встаёт со своей постели обнажённая…, - свидетельствует Сполдинг, один из её капуцинов, - и в одном ночном халате, босиком, вместе со своими фрейлинами (из которых одна от простого страха совершенно сошла с ума, будучи дочерью английского дворянина) благополучно выходит из дома, хотя стены дрожат вокруг неё…

Внезапно посреди деревенской улицы королева, к ужасу своих приближённых, развернулась и побежала обратно. Оказалось, что она забыла свою гончую Митте, продолжавшую спокойно спать на кровати. Отряд снова двинулся в путь, причём один сержант был застрелен в двадцати шагах от Генриетты Марии, прежде чем беглецы добрались до безопасного укрытия. В течение двух часов ей пришлось просидеть в канаве, пока над её головой летали ядра. С рассветом наступила тишина. Адмирал Ван Тромп заявил сторонникам парламента, что если те не прекратят обстреливать флот королевы, её нейтральный эскорт откроет огонь.

-Немного запоздало! – прокомментировала дочь Генриха IV и вернулась назад в свой домик, через крышу которого в подвал попали два ядра.

Пока на набережной напротив её дома разгружали привезённое ею оружие, Генриетта Мария написала отчёт мужу, сьела три яйца и немного отдохнула.

-Как только я приеду в Йорк, - сообщала королева, - я пошлю к Вам узнать, когда я могу приехать и воссоединиться с Вами, но прошу Вас не принимать никаких решений, пока не получите известий от меня.

В то же время лорд Фэрфакс, командующий парламентской армией на севере, прислал ей примирительное письмо:

-Мадам, парламент…поручил мне служить королю и (в его лице) Вашему Величеству в обеспечении мира в этих северных частях. Моё…смиреннейшее требование состоит в том, чтобы Ваше Величество изволили принять меня и войска, находящиеся при мне, для охраны Вашего Величества; при этом я и вся эта армия с большой готовностью скорее пожертвуем нашими желаниями, чем подвергнемся опасности посягнуть на доверие, оказанное, мадам, покорнейшему слуге Вашего Величества Фэрфаксу.

Генриетту Марию вряд ли стоит винить за то, что она отказалась от такой «охраны».

Однако прошло ещё пять месяцев, прежде чем она смогла встретиться с Карлом.

В ожидании фургонов для перевозки её багажа и оружия на юг, она перебралась в Бойнтон-Холл в трёх милях от Бридлингтона, принадлежавшем брату парламентского агента Уолтера Стрикленда, который сделал всё возможное, чтобы воспрепятствовать её пребыванию в Гааге. По прибытии двух тысяч кавалеристов лорда Монтроза, посланного графом Ньюкаслом для её охраны, королева покинула этот дом, прихватив с собой тарелку хозяина, так как отдала свой сервиз на переплавку, и оставив в качестве залога собственный портрет работы Янсона. Кроме того, Генриетта Мария привезла с собой из Голландии ворох безделушек – колец, медальонов и застёжек для браслетов в качестве подарков для роялистов, которые согласились бы дать ей в долг.

-Скажи мне теперь, какой дорогой я могу поехать, чтобы присоединиться к тебе, - написала она мужу, по пути набирая свежие подкрепления. – Я не буду повторять, что испытываю величайшее в мире нетерпение встретиться с тобой.

На что Карл ответил восемь дней спустя:

-Я делаю всё возможное, чтобы отправить моего племянника Руперта расчистить проход отсюда до Йорка.

Король имел в виду пояс городов, захваченных парламентом, в том числе, Лестер, Ковентри и Нортемгтон, расположенных между Йорком и его резиденцией в Оксфорде. Тем не менее, Генриетта Мария с радостью обнаружила, что положение её мужа вовсе не было таким отчаянным, как утверждали его враги. Кавалерия Карла I намного превосходила вражескую, а конные отряды в то время были самой важной частью любой армии. Однако полковник Оливер Кромвель уже работал над этим, создавая парламентскую армию «нового образца». На момент высадки королевы её муж контролировал север, запад, кафедральные и университетские города, которые держали между собой связь с помощью женщин-разносчиц, завербованных книготорговцем Ричардом Рэйстоном. Оплотами же парламента были промышленные города, у большинства жителей которых не было никакого военного опыта.