Три лилии Бурбонов

Однако маршалу удалось настоять на своём и в конце лета 1635 года французы и пьемонтцы отправились осаждать Валенсию. Осада оказалась неудачной из-за соперничества Креки и герцога, а также из-за большого числа дезертиров. Валенсии удалось получить подкрепления, и спустя пятьдесят дней осада была снята.

Таким образом, поход на Милан окончился ничем, и Виктор Амадей пригрозил выходом из коалиции.

Если франко-испанская война навсегда разлучила Елизавету с её братьями и сёстрами, то Кристина и Генриетта Мария в это время установли прочную связь, которая продлилась до конца их жизни. Обе сестры регулярно вели переписку, называя друг друга «моё дорогое сердце», посылая подарки и давая политические советы. В свой черёд, Виктор Амадей и английский король Карл I Стюарт обменялись мнениями по поводу этой новой войны. Герцог Савойский желал создать нейтральную лигу, состоящую из итальянских государств и гарантированную папой и Англией. Поэтому Кристина попросила свою младшую сестру и зятя поддержать этот проект, на что Генриетта Мария ответила:

-Я только что получила одно из Ваших писем, где Вы умоляете меня поспособствовать миру. Уверяю Вас, что это будет сделано от всего моего сердца и я уверена, что Королевский монсеньор (Карл I) приложит все усилия, какие только сможет, а для меня достаточно одной Вашей просьбы, чтобы заставить меня делать всё, что Вы пожелаете.

Семейное и политическое очень тесно переплетено в этих переписке. Генриетта постоянно подтверждает своей сестре, что у неё «нет более страстного желания, чем поддерживать взаимопонимание между (ними) двумя», хотя Ришельё убеждает её присоединиться к мнению её брата, который хочет, чтобы Англия и Савойя объявили себя его союзниками.

В настоящее время в Галерее Савойи в Турине можно любоваться прекрасными портретами членов семьи Стюартов кисти Ван Дейка, присланными английской королевой. В свой черёд, герцогиня Савойская отправила ей изображения своих детей. Конечно, туринский двор не мог соперничать в роскоши с двором Людовика ХIII, брата Кристины, или двором Филиппа IV, её зятя. Однако королевская мадам делала всё возможное, чтобы не уступить в великолепии хотя бы английскому двору. Несмотря на это культурное соперничество с Генриеттой Марией, она на протяжении всей своей жизни поддерживала активную переписку с сестрой, свидетельствующую об их близких отношениях.

Узнав о том, что кардинал Маурицио прибыл в Париж прозондировать почву, Кристина радостно пишет ему 24 февраля 1636 года:

-… мне было очень приятно освежить в Вашей памяти ту привязанность, которую я испытываю к Вам, чтобы это побудило Вас вспомнить обо мне и продолжить Вашу; я не сомневаюсь, что, демонстрация Вашей привязанности к Франции… принесёт только хорошие результаты. Мне очень приятно осознавать радость, которую испытал весь двор от Вашего первого визита, ибо Вы настолько вежливы, что умеете завоевывать сердца тех, кого хотите. Всё это следует приписывать только Вашим заслугам и тому, как Вы вели себя в других случаях, оставив о себе такую нежную память…

Но какую бы «нежную память» не оставил после себя Маурицио, сердце Кристины по-прежнему принадлежало только Филиппо д’Алье. Тем более, что, несмотря на посещение французского двора, кардинал Савойский выбрал в том же году имперское подданство. В отношении же Томаса, сохранявшего верность испанцам, королевская мадам была настроена менее благожелательно, как видно из её письма мужу от 21 мая:

-Вы получили известия, которые я послала Вам вчера: Вы видите добрую волю испанцев и то, что принц Томас ставит Вас в невыгодное положение. Это значит, что не следует его раздражать, но я не принимала бы это так близко к сердцу, если бы только, проявив некоторую сдержанность в своих действиях, Вы берегли бы себя, что является целью, которую я преследую во всём.

По приказу Людовика ХIII командование армией вместе с герцогом Савойским принял другой маршал, Жан де Туара, но 14 июля 1636 года во время штурма крепости Фонтането-д'Агонья он был убит выстрелом из аркебузы. Тело доставили в Турин, где Кристина устроила пышные похороны в присутствии всего двора и сената.

Тем временем в Нидерландах Томас Савойский снова собрал свои войска и вторгся во Францию. Но вместо того, чтобы идти сразу на Париж, он осадил крепость Корби в Пикардии и 15 августа трусливый комендант открыл ему ворота. С началом сентября армия Томаса снова перешла в наступление, однако ей навстречу из Бургундии выступил французский полководец принц Конде, а тут ещё Сона разлилась, затопив позиции и артиллерию захватчиков. Во главе своих солдат Томас поспешил перебраться обратно через реку, а 14 ноября французы освободили Корби.