Три лица Януса

Деловой разговор начался сразу, но Джим с Элвисом меняли тему, когда к их столу, стоявшему несколько обособленно, подходил прислуживающий им официант.

— Наиболее впечатляющим для меня в России был тот неоспоримый факт, что коммунисты в короткий срок сумели мобилизовать все свои материальные и духовные ресурсы, — сказал Эл. — Страна живет по всепоглощающему принципу: «Все для фронта, все для победы!»

Он добавил содовой в стакан с виски.

— И сделали они это на весьма качественном уровне. Я был в России в июле сорок второго. Та армия, которую видел тогда, сейчас не может быть сравниваема с прежней ни в коей мере. Кроме того, сейчас она вооружена отличной техникой и в больших количествах. Уральские и сибирские заводы работают круглые сутки, выбрасывая все новые и новые партии танков и самолетов. Кстати, наши машины уступают и тем, и другим. Правда, русские хвалят наши грузовики, а вот танки «Шерман» по их мнению ни к черту не годятся. У них есть неуязвимые Т-34, которые причиняют джерри немало хлопот. Это следует иметь в виду при составлении обзора и плана новых целенаправленных заданий.

— Не сгущаешь ли ты краски, Эл? Пойми, это может не понравиться кое-кому…

— Россию надо видеть своими глазами, Джим. Я видел русских. И тех, кто идет в атаку, и тех, кто стоит у станков, и тех, кто умело направляет первых и вторых, вдохновляет их на беспримерные подвиги. Более десяти миллионов человек поставлено под ружье. Эта гигантская масса неудержимо рвется на Запад. Временные затруднения в Прибалтике русские ликвидировали, прижав немецкие дивизии к морю и отрезав их от Восточной Пруссии. Они уже полностью освободили собственную территорию, пересекли государственную границу сорок первого года и перенесли войну на чужие земли. И все это за короткое время, пока наши Айк и Монти[18] топчутся на одном месте в Бельгии.

— Это я знаю из сводок боевых действий, Эл, — мягко остановил его Джим.

— Прости, Джим… Мне легче рассказывать обо всем, начиная с прописных истин. Для нас важно то, что в самых разных слоях русского населения можно услышать разговоры о необходимости покончить не только с немецким, но и со всяким фашизмом вообще. И это не просто громкие лозунги, а трезвая убежденность в необходимости распространить освободительную миссию Красной Армии до берегов Атлантического океана. И у меня есть данные, правда, не абсолютно точные, что таково и убеждение Сталина…

— Это следует особо выделить в твоем отчете, Элвис, — сказал Джим.

— Разумеется. Я беседовал с Авереллом[19]. Он не хочет этому верить и отказывается официально сообщать в государственный департамент, пока не представим ему надежную информацию…

— Как тебя принимали русские, Эл?

— Хорошо. Ты знаешь, что ехал я с прикрытием, но чекисты отлично помнят меня по моей службе в нашем посольстве до войны. Впрочем, я играл с ними в открытую. Ведь мы теперь союзники, — усмехнулся Холидей.

— Правда, «опекали» меня накрепко, — продолжал он. — Вежливо, предупредительно и весьма надежно. Сам лично я почти ничего не смог сделать. Лишь через третьи руки собрал информацию у бывших «консов»[20], введенных сейчас в работу.

— Как проходит вербовка новой агентуры среди русских?

— Почти никаких положительных результатов. Возросший во сто крат патриотизм и наши союзнические отношения — основные причины. На нашу долю остаются явные подонки, на которых жалко ставить и четверть доллара.

— Ладно, Элвис, хватит пока о России, — сказал Джим. — Переезжай в Восточную Пруссию. Вернее, перелетай. Ты ведь по воздуху туда попал?

— Кружным путем, Джим, — ответил Холидей. — Через Финляндию в Швецию, а потом морем в Данию. Оттуда в Кенигсберг.

2

— Наши войска, как вам известно, товарищи, готовятся перейти границу Восточной Пруссии.

Подполковник Климов подошел к карте и отдернул штору.

— Настало время серьезно заняться «вервольфом» и восточнопрусской агентурой, которую гестапо и СД оставляют в будущем тылу нашей армии. Впрочем, наш отдел и существует для этого… Начнем с «вервольфа»…

Сотрудники отдела молчали.

Что они знали о «вервольфе»?

«Волк-оборотень» — так переводится это слово. Сказалась в названии немецкая приверженность к напыщенному слогу, символике и мистике.

Ведомство доктора Геббельса настойчиво проводило параллель между будущими «оборотнями» и русскими партизанами. Цель преследовалась двоякая: с одной стороны, объявить отряды головорезов, формировавшиеся исключительно из членов национал-социалистической партии и «гитлерюгенд», народными мстителями, а с другой — заранее распространить миф о их неуязвимости по аналогии с русскими, польскими, югославскими, французскими партизанами.