Три лица Януса

— Поздно вечером, 29 ноября 1944 года, часов около двадцати трех, во время сильного шторма, сопровождавшегося снежными зарядами, к Греб-три-Пойнт подошла немецкая субмарина и высадила двух агентов. Оба они были хорошо подготовлены, снабжены 60 тысячами долларов…

— Их поймали?

— Увы, — ответил Джим. — Пока все, что нам известно, исходит от одного из них, бывшего американского моряка Вильяма Кольпоу. Он и не собирался работать на немцев… И едва добрался до своего друга, живущего в Ричмонде, это здесь в штате Нью-Йорк, как заявил, что является немецким диверсантом. Словом, пришел с повинной. Со слов Кольпоу мы знаем, что сообщника его зовут Эрик Гимпел, но документы у него на имя Эдуарда Грина. Где он сейчас? Спроси о чем-нибудь полегче, Эл. Сыщики Гувера сбились с ног, разыскивая этого Грина. И хватит об этой истории, пусть голова за этого типа болит у ФБР. Пора бы нам и выпить за наши с тобой успехи, Эл. Кесарю кесарево…

4

Оставив товарищей в особняке на Хертеаллее, гауптман Верней фон Шлиден, размахивая саквояжем, поспешил в магазин Фишера на Оттокарштрассе.

Заведение свое Фишер открывал всегда довольно поздно, и гауптман, зная об этом, миновал витрины магазина, затянутые сейчас жалюзи, свернул в переулок и остановился у железной решетчатой калитки. От нее тянулась к небольшому и приятному на вид особняку красноватая, посыпанная битым кирпичом дорожка.

Вернер фон Шлиден нажал кнопку звонка, и в глубине двора почти сразу показалась кряжистая фигура хозяина.

— Господин гауптман!

Фишер издали поднял в приветственном жесте правую руку и заспешил к калитке.

— Меня ждут друзья, Фишер, — сказал Вернер. — Вы, надеюсь, понимаете, что я имею в виду?

— Конечно, конечно, господин гауптман!

Фишер с готовностью притронулся рукой к локтю офицера и повел его по дорожке.

Потом они свернули направо и вышли на задний двор магазина, где двое русских военнопленных неторопливо возились в моторе хозяйского «опель-кадета», стоящего посреди двора с поднятым капотом.

Увидев хозяина с офицером, они перестали работать и, выпрямившись, смотрели на них.

— Иногда беру из лагеря помощников, оформляю их через Арбайтсамт за небольшую плату[22],— объяснил Фишер. — А эти двое постоянно живут у меня. Хорошие механики, это правда, но медленно работают… Впрочем, я их понимаю, торопиться им некуда.

Вернер фон Шлиден с любопытством посмотрел на русских.

— Как это было уже сказано: «Русские медленно запрягают…»

— Но зато быстро едут, — перебил гауптмана высокий худой человек. На чисто выбритом лице его светились большие умные глаза. — Вы совершенно правы, гауптман, равно как и ваш знаменитый соотечественник, которому принадлежат эти слова.

— Вы знаете Бисмарка? О! — удивился Вернер фон Шлиден.

Пленный пожал плечами и отвернулся, а Фишер увлек офицера на крыльцо магазина.

В небольшой кладовой с полками, заставленными бутылками, Фишер принял у гауптмана саквояж и стал наполнять его. Потом он достал откуда-то снизу еще одну бутылку и протянул Вернеру.

— А это только для вас, господин гауптман, коллекционное.

Вернер фон Шлиден поблагодарил хозяина и протянул пачку кредиток, вложенных в одну, покрупнее, согнутую пополам.

— Все передайте сегодня же, Фишер. Здесь новые сведения по «вервольфу». Правда, это далеко еще не полные списки. К сожалению, сейчас я целиком отдаюсь операции с графиком движения транспортов с рудой. Сообщите туда, что кое-что уже сделано. Через несколько дней будет график.

— Сделаю, как надо, — просто сказал Вольфганг Фишер. — Деньги возьмите обратно.

Он взял сложенную пополам кредитку, спрятал ее в карман, а остальные ассигнации передал Вернеру фон Шлидену.

— Вам нужны еще деньги? — спросил бакалейщик. — Все мои фонды в вашем распоряжении, гауптман, не стесняйтесь.

— Спасибо. Пока нет. Добудьте мне сведения о личности начальника порта. Вот это необходимо сделать побыстрее. Боюсь, что график движения транспорта постоянно изменяют… Последние данные по «вервольфу» передали?

— Да, сразу же.

— Это хорошо…

— Не хотите ли рюмочку настоящей водки, Вернер? А? — сказал Вольфганг Фишер. — За нашу победу…

— Вы змей-искуситель, Фишер, — сказал, улыбаясь, гауптман. — Ну разве что рюмку водки. У вас, поди, и огурчик соленый найдется?

— Огурчика нет, а вот капусты, маринованной по особому рецепту моей Шарлотты, я вам предложу. Деликатесная, скажу я вам, вещь…

Фишер вышел и через несколько минут вернулся с бутылкой, обернутой в папиросную бумагу. В другой руке он держал фаянсовую салатницу с капустой.

Бакалейщик поставил капусту на стол и стал разворачивать бутылку.

— Ого! — сказал Вернер. — Настоящая русская водка! Это приятная неожиданность, Фишер.

— А вы думали, я угощу вас эрзацем? Я, лучший бакалейщик Кенигсберга?! Еще в сорок первом году заказал я с Восточного фронта три ящика. Сейчас осталось всего две бутылки. Эта и еще одна. Ту мы разопьем с вами в день, когда вы снимете эту форму, господин гауптман.

Вернер фон Шлиден пододвинул рюмки.

— Для того дня одной бутылки нам будет мало, господин лавочник…

Они рассмеялись.

— Ну поехали, — сказал Фишер. — Прозит!