Три мага и маргарита

Син позвонила, пока мы ждали пиццу. Она узнала имя волшебника, и завтра ребята проверят, кто он. Полиция увезла его, но, как объяснил Аарон, он не останется под арестом надолго. Мификов не держали в человеческих тюрьмах. Его отпустят, и, если он не придет в МагиПол, за него объявят награду.

Я была не так наивна, чтобы ожидать, что волшебник сам сдастся. Он завтра снова будет на свободе. Мы не знали, как он узнал, что я буду в том магазине, как и не знали, как помешать ему преследовать меня.

Я перевернулась, рассеянно почесала шею. Футболка, которую одолжил Аарон, была с противным ярлыком сзади, и, пока я поправляла его рукой, ткань задела порез на моем животе. Горло еще болело от пальцев волшебника, и в тишине темной спальни было сложно игнорировать боль и дискомфорт.

Я не смогла обдумать все раньше. После пиццы Аарон сел перед большим телевизором, взял джойстик от видеоигры и бросил мне вызов в гонках. Я плохо это умела, сбивалась и отставала, но возмущаться из-за Аарона, обгоняющего меня, было забавно. Когда Эзра присоединился к нам после душа, стало еще веселее — теперь не я проигрывала Аарону, а мы оба проигрывали Эзре. Я не была против, потому что было бесценно смотреть, как Аарон ругает Эзру всякий раз, когда он сбивал Аарона с дорожки.

Кай занял чуть позже четвертый джойстик, и мы играли весь вечер, добавив попкорн и пиво. Я сдалась в полночь, а ребята решили попробовать еще раз на уровне сложнее. Эзра снова победил.

— Я думала, ты не умеешь водить, — сказала я ему, когда мы дали друг другу пять.

— Я хорошо умею водить, — улыбнулся он. — Просто не понимаю, как далеко другие машины. В видеоигре это не проблема, особенно, когда я впереди.

Я вскоре ушла в комнату.

Перевернувшись снова, я посмотрела на потолок. Даже с открытым окном было душно, и в горле першило. Я выпуталась из одеял, встала с кровати. Одолженная футболка доставала ниже попы, и ради комфорта я сняла шорты и лифчик. Я снова почесала шею. Чертов ярлык.

Я посмотрела на шкаф Эзры. Он не будет против, если я возьму другую футболку?

Я чуть выдвинула ящик и заглянула. Сложенные носки, не сложенные трусы. Я не хотела рыться в его нижнем белье и открыла нижний ящик. Ага, футболки!

Я искала в чистой стопке футболку без ярлыка. Пока я двигала пальцами среди ткани, ногти задели бумагу. Я приподняла футболки и увидела потертую папку с тонкой стопкой бумаги внутри. Из стопки торчал край фотографии.

Иногда я была плохой. Виновато посмотрев на закрытую дверь спальни, я вытащила фотографию.

Парень и девушка пятнадцати лет стояли, обнявшись — типичная фотография первых отношений в старшей школе. Девушка была с простыми светлыми волосами, и их словно стригли кухонными ножницами, но ее широкая улыбка была красивой и радостной.

Парень был на пару дюймов выше, его темные волосы были коротко острижены, теплые карие глаза сияли на лице с оливковой кожей. Эзра до того, как получил шрам и ослеп. За ним и девушкой был потрясающий вид на горы.

Фотография была счастливой, полной юного задора, но я ощущала печаль, глядя на нее. Хоть тут были яркие краски и улыбки юной пары, фотография была на дне ящика в старой папке. Эзра не хотел ее выбрасывать, но и не хотел постоянно видеть.

Я вернула ее в папку, оставив уголок торчать, как и было до этого. Я вернула на место футболки, задвинула ящик и встала. Сняв футболку Аарона, я вывернула ее и надела наизнанку.

Теперь мне мешал стыд, а не ярлык, и я приоткрыла дверь спальни. Две другие двери были закрытыми, под ними не сиял свет. Аарон и Кай спали. Я спустилась по лестнице на первый этаж, прошла мимо гостиной, направляясь на кухню.

Эзра лежал на спине на диване, одна рука свисала с подушек. Его способность охлаждать воздух не помогала ему с жарой — его тонкое одеяло почти полностью было на полу, открыв его грудь и край темных боксеров.

Я застыла, глядя на него. Озаренный тусклым светом фонаря за окном, он мог остановить меня одним своим видом — он был сложен как кинозвезда — но не это пригвоздило меня к месту.

Длинные толстые шрамы пересекали его бок.

Я не верила глазам, прошла в гостиную, и мое тело похолодело. Когда я спросила у Эзры, откуда у него шрам на лице, парни пошутили о нападении акулы, но, если бы они сказали, что эти шрамы оставил жуткий монстр, я бы поверила. Белые линии начинались у правого бедра и пересекали живот, останавливаясь почти у солнечного сплетения. Раны были параллельными, словно от огромных когтей.

Как и шрам на лице, края были неровными, раны не сшили. Но глубокие раны, оставившие такие шрамы, требовали сотен стежков, верно?

Я шагнула ближе, заметила линии светлее на его бронзовой коже. Они были не такими жуткими, как три длинных шрама на боку, но он пострадал и от других ран. Что с ним произошло? Я не знала, какой была жизнь мификов, но это явно не было нормой.

Аарон предупреждал, чтобы я не спрашивала, как Эзра попал в гильдию. И о семье Эзры. Это могло быть связанным с его шрамами и глазом? Они были связаны с фотографией, спрятанной в нижнем ящике комода?