Три майские битвы на золотом поле

Именно шесть провинций решили обойтись безо всяких там, возомнивших себя королями, потому как в седьмой провинции, провинции Фрисландия, этот пост еще со времен Фредерика-Генриха занимает представитель боковой ветви графов Оранских-Нассау — Нассау-Дитц. Это мы еще потом вспомним. А пока стоит сказать, что Фрисландия, активно поддерживавшая Вильгельма II в его планах, после его смерти отдаляется от остальных провинций и уже до самого вторжения Наполеона сохраняет практически независимость, слегка припудренную мелкими уступками. Нечто подобное тому было в положении Финляндии в Российской Империи.

Но пока Фрисландия в сущности ничего не значит: на сцене Соединенных Нидерландов правит бал Голландия, самая сильная, самая коммерческая, самая населенная часть Республики. Самая, самая, самая… Зеландия покорно тащится в хвосте голландской политики, а мнение какого-нибудь там Утрехта или Гронигена если кого и интересует, то только для раздела курьезов в свежей прессе.

Итак, принц умер.

Вообще говоря, эту жизнь и смерть надо в учебники истории вставлять, как кристаллизованный идеал отдельно взятого мироустройства — монархии. Государства с сильным и практически неограниченным правителем во главе. Потому как при жизни он показал наиболее привлекательную и выигрышную сторону монархического устройства: решительность в кризисных ситуациях, стратегическое планирование с учетом очень долгих перспектив, возможность направлять на выделенные цели почти всю мощь страны.

Но вот он умер. И его смерть так же моментально показала самую слабую сторону монархии: вообще никакой реакции и решительности без правителя или с правителем слабым. После смерти лидера партия сильной власти, «партия принца», неформальная еще, совершенно растерялась.

Зато партия противников монархии воспрянула духом. Республиканцы быстро протаскивают через обленившиеся за время единоличного командования Вильгельма II Генеральные Штаты ряд законов, которые наверняка заставили того вертеться в гробу.

Во-первых, сами Генеральные Штаты снова разбиваются на части и из единого парламента страны, превращаются, как это было давным-давно, при Вильгельме I, Молчаливом, в объединение парламентов отдельных республик-провинций. Зачем это было надо? Дело в том, что эта партия, партия противников единоличной власти, была сама по себе объединением разных и политических, и, самое главное, финансовых интересов. И если в Голландии закон о торговле шелком был первостепенной проблемой, то в том же Гельдерне (при всей его незначительности в политическом и военном плане, совсем сбрасывать со счетов эту провинцию было бы глупо) гораздо острее стоял вопрос угля и границ по Маасу. И все эти вопросы ну совершенно не волновали Фрисландию, которой важен был рынок китового уса.

Во-вторых, теперь уже отдельные парламенты шести провинций голосуют за не предоставление новорожденному принцу титула штатгальтера. Голосует, собственно, только Голландия, остальные пожимают плечами и решают, что раз та большая — ей и видней. Забавный момент: против этого закона в Голландии голосует только один город (парламент провинции состоял из представителей городов) — Лейден. Ему потом это припомнили изощренным способом.

Кроме того, на всякий случай, серьезно урезаются полномочия самого поста штатгальтера, дабы ни у кого, кто может этот пост занять, даже в мыслях не было бы повторить затеи Вильгельма II. Отныне штатгальтер не может быть капитан-генералом и адмирал-генералом, то есть армия выводится из-под его непосредственного подчинения. Он также не может более вмешиваться в дела казначейства и весовой палаты, то есть и деньги ему не подконтрольны. Суд и юстиция тоже теперь не подчинены штатгальтеру… Короче, пост этот стремительно превращается во «власть английской королевы» века XX-го, только что та хоть на монетах собой полюбоваться может.

Чтобы подсластить пилюлю, вдовствующей принцессе Марии Генриетте, ее свекрови, бабушке малолетнего принца, вдове «Болотного Дракона» Амалии ван Солмс, которая сыграет большую роль в воспитании будущего Вильгельма III, и, конечно, самому крошке-принцу были созданы ну просто райские условия для жизни. Забавно, но именно этот принц, которому были, казалось, накрепко заказаны все возможности стать королем, был первым из принцев Оранских, который жил как… ну как принц! С его семейства не брались налоги, дворцы и даже слуги содержались за счет государства (слуги, конечно, подрабатывали на это самое государство и ценились им не только за быструю смену полотенец, но и за острый глаз и тонкий слух, ну это такое дело… привычное)…

Сам принц с малолетства получал чуть ли не все, чего желал: от огромного фрегата в качестве личного кораблика для покатушек на озере, до степени бакалавра в Лейденском университете без посещения нудных лекций и экзаменов. Так вот тонко унизили снобствующую лейденскую профессуру, отомстив за сопротивление интересам «уважаемых людей».

Но все это дела внутренние. А что у нас с Англией-то?