Три майские битвы на золотом поле

Интересно, что по возвращению на родину оба боевых адмирала были вынуждены под давлением собственных парламентов принести друг другу извинения. Воевать все-таки очень не хотелось ни Англии, ни Нидерландам. И только десятого июня, почти через две недели после битвы при Дувре, английский парламент посылает своим нидерландским коллегам формальное объявление войны. Ответ голландцев был краток: «Давайте, чего уж там!»

Так началась странная война, названная потом историками Первой Англо-Голландской, началась со странной битвы, которая была даже не первой. А нулевой.

К счастью, отнюдь не все битвы были столь бестолковы. Об одной из самых интересных и «правильных» битв (хотя курьезов и там хватало) я расскажу в следующей части.

Часть четвертая. Меньше знаешь — крепче спишь

И опять май. А точнее — последняя майская ночь. Завтра уже наступит лето. Над водою лежит туман, в котором проглядывают стоящие на якорях туши огромных кораблей. Ночь на первое июня тысяча шестьсот шестьдесят шестого года. Опять Ла-Манш, всего несколько километров к востоку от места Дуврской битвы. Но сейчас все по-другому. Теперь уже нет той странной ситуации «и хочется и колется», как это было во времена Роберта Блейка и Мартина Тромпа. Теперь оба флота — и английский, и голландский — мало того, что несравнимы по силе с эскадрами пятнадцатилетней давности (еще бы, в каждом по сотне «настоящих» кораблей и еще штук по пятьдесят вспомогательных бригов да кечей всяких!) — так и пришли сюда они именно драться.

Сомнениям места нет. Идет Вторая Англо-Голландская война, все уже все решили сами для себя, будет большая драка! Очень большая. Такая, которую назовут самой длинной морской битвой в истории.

Ведь та странная война, что называлась Первой Англо-Голландской, странно началась и странно протекала. И закончилась странно, что и привело сейчас, пятнадцать лет спустя, чудовищные по силе флоты, чтобы все-таки разрешить все вопросы, что не смогли выяснить тогда.

А Первая война была поистине странной. Вот вы когда-нибудь дрались? Глупый вопрос. Тем не менее, если было в вашей жизни более двух… нет, пожалуй, более трех сражений, то одно наверняка развивалось по следующему сценарию.

Особых причин для драки вроде как и нет, но «а чо он?!». Вначале и драться-то не дерется как-то, так, пихаете друг друга, да грудь погордее выставляете. Пусть видит, с кем связался! Но вот в какой-то момент локоть противника уж очень больно попадает по ребрам. «Ах так?!» — и в нос ему кулаком. «Ах вот ты как?!» — и он уже в полную силу вам в живот. В конце, вдоволь накатавшись по земле, когда силы на исходе (противники-то равны, в сущности), вы с трудом расцепляетесь. Дико вращая глазами, тяжело дыша и пытаясь понять, когда это штанину-то оторвать ухитрились. Самое примечательное, что несмотря на все ожесточение схватки, подлинное ожесточение, никакой собственно ненависти вы друг к дружке не испытываете, и все мотивы ограничиваются знакомым: «А чо он ваще?!»

Можно удивляться, можно не очень, но именно так развивались события в Первой Нидерландско-Английской войне.

Сначала, несмотря на реальный грохот пушек, все казалось не более, чем простым пиханием. Первый бой, тот самый бой, начавшийся из-за недоразумения, между эскадрами Тромпа и Блэйка, как мы видели, даже нормальным боем назвать сложно. Скорее это была перестрелка, активная, но без какого-либо плана сражения.

Но вот война официально объявлена. «Ну и ладно!», решают в Амстердаме и все эскадры нидерландского флота устремляются на врага.

В нескольких сражениях успех полностью сопутствует голландцам. Уже скоро английский флот в Северном море оказывается заперт в собственных гаванях, а английская эскадра в море Средиземном вообще чуть не потоплена. Противник опрокинут и прижат к полу. Угу, а дальше чего?

Никаких планов по завоеванию Англии у Нидерландов, разумеется, не было. Никто не предполагал штурмовать Тауэр и оккупировать Оксфорд с Манчестером. Флот показал свою силу, и… И? Дальше-то что? Вроде как можно и переговоры начинать, да англичане уже обиделись. Сильно обиделись.

Нидерланды сидели на опрокинутой Великобритании, заломив той руки. А подлые англичане начали драться ногами. Немного поясню метафору.

Артиллерийский бой кораблей в семнадцатом веке хоть и стал признанным видом сражения, но воспринимался многими еще как нечто вспомогательное. Вот абордаж — другое дело! Там все просто и понятно. Пушки же служили тому абордажу подспорьем. Основным артиллерийским боевым приемом флотов был обстрел специальными «цепными» ядрами (это когда два ядра помещаются в пушку вместе, связанные прочной цепочкой) такелажа: парусов, рей, вант и прочих мачт. Задачей было лишить противника подвижности, чтобы не уплыл. Ну а затем — на абордаж! Еще бы, корабль-то захваченный потом можно отремонтировать и продать, деньжищи-то какие!