Читаем Три Маргариты полностью

Придется звонить Алевтине, уточнять – и, пожалуй, сам бог велел связаться с переводчиком, она говорила ведь о том, что есть у нее сотрудник, надежный и со связями. Какими связями и где?..


– Алевтина Сергеевна, здравствуйте! Беспокою вас, наверное, невовремя?

Рита держала особый тон в разговорах с Чуйко, смутно ощущая беспокойство, исходящее от собеседницы. Получалось, что Алевтина считала себя работодательницей. А Рите не так нужен работодатель. Как бы это объяснить? А вот прямой контакт с тем, кто работает с документами, необходим. Собственно, Аля ведет себя безукоризненно по отношению ко мне. И вопрос на кончике языка, вот-вот сорвется вслух: почему? что вам от меня нужно?

– Мне бы с переводчиком вашим связаться, помните, он из Владивостока, вы рассказывали. Постоянно вопросы возникают, вдруг он поможет. Я во всем люблю точность.

– Мы же о шестнадцатом веке речь ведем, какая уж тут точность? Да нет, Рита, не обижайтесь. Конечно, свяжу вас с Виктором, записывайте его имейл. – Рита поспешно схватила карандаш, вписывала в блокнот буквы и значки под диктовку. – Предупредите, что от меня, нет проблем. Он вдумчивый и такой, знаете ли, старательный. Думаю, поладите, но раз уж позвонили… У меня разговор к вам, Риточка. Выбирайте-назначайте место, встретиться бы нам. Дома или в издательстве? Как удобней?

В конце концов сговорились у Алевтины дома. Да прямо завтра приходите, я новую книгу готовлю к печати, прикована к столу цепями. Но отвлекусь в любой момент!


Редактор издательства открыла дверь, наряженная в плавно ниспадающее кимоно цвета блеклого граната, зелень листочков кое-где. И взгляд у нее располагающий, только родинка на левой щеке чуть дергается от напряжения. И два изогнуто-породистых кота льнут к ногам хозяйки, один слева, другой справа.

– Это мои любимые бесики, они воспитанные и умеют себя вести при деловых беседах, не смущайтесь. Заняты только друг другом, но знакомиться с новыми людьми любят. На всякий случай я их здесь, в холле закрою, а мы в кухню с вами, Риточка, направимся.

Можно ведь вас так называть? Впрочем, я уже называю, – короткий смешок Алевтины, плавно ступающей впереди. Она открыла добротную дверь, пропуская гостью, и тут же захлопнула ее, пропев что-то заклинательное изысканным котикам, чтобы не безобразничали.

По пути приоткрылась еще одна дверь, ее Алевтина придержала рукой: это мама моя, Ольга Павловна. Выглянула старушка в перманенте, смотрит на Риту с интересом, но нерешительно, будто спрашивая, можно ли выйти.

– Мамочка, мы поговорим с Маргаритой, вы почитайте что-нибудь у себя, хорошо?

Кивок с готовностью и пониманием – и старушка исчезла так же неслышно, как и возникла.

– Кофе сейчас готов будет, пряники и печенье выбирайте, – Аля ставит угощение, вазочку с вареньем не забыла.

Обмен любезностями продолжался уже минут десять, Рите показалось, что ее привели не в кухню просторной «сталинки», а в музей литературных достижений – в рамочках дипломы и награды издательства, избранные книги на полке. Призы-статуэтки неисчислимые, портреты членов семьи, все как положено. У дочери игривое выражение лица, у мужа ответственное, у Али – само обаяние, она на фоне огромного книжного шкафа, естественно.

Представительская кухня, все продумано.

– Через минуту кофе готов, вам подать с молоком или без?

– Да не хлопочите, Алевтина Сергеевна, неудобно вас отвлекать от редакторских занятий. У вас не кухня, а выставка, глаза разбегаются. – Рита вынула блокнот, где вопросы записаны. Не думала, что пригодится, но в этом музее благополучия все на свете забудешь. И зачем она рядом на диванчик садится, есть же кресло? Надо было в рабочей обстановке встречаться, я как чувствовала. Начинается представление, а мне бы с рукописью разобраться. – Рита нервничала, чего ни один мускул на лице не выдавал, тренированность помогает.

– Рита, мне давно хотелось вас в гости пригласить. Обсудить некоторые важные для нас обеих вещи. Я сразу к делу, хорошо? Не удивляйтесь, если что-то неожиданным покажется. Книга о Маргарите де Валуа пока в проекте, так?

– Я работаю над материалами. Изучаю, сравниваю. Много написано о ней, возникает вопрос: зачем обращаться к этой теме? И у меня зреет замысел, неясный пока…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука