Три менялы

С утра мужчины работали на улице. Зимний день короток, а снег шел чуть ли ни каждый день: не убери вовремя – завалит так, что дверь не откроешь. Сразу после завтрака Николай и Сергей ушли во двор, и Вера увязалась следом за ними. Дождавшись, когда все вышли, Саша заглянул на кухню к Матильде.

– Давно хочу поговорить с тобой, но вечно кто-нибудь мешает, вроде бы и людей здесь не много, а вдвоем с тобой не остаемся.

– А что ты хотел?

– Я тебе так благодарен за все… – он взял ее руку, поцеловал, потом прижал ладонь к своей щеке. – Я никак не ожидал, что в этой глуши встречу такую женщину…

– Слушай, ты уже не раз говорил мне спасибо, хватит…

– Ты думаешь, это я только из благодарности? Нет, ты мне с первого дня понравилась, но я думал, что навсегда покалечен, больше не встану на ноги, вот и молчал. Или ты этого бугая Колю выбрала? И почему женщинам такие нравятся? Прет напролом, как паровоз…

Матильда не успела ничего ответить. С улицы раздался голос Веры:

– Мама, мама! Едут, едут! – кричала Верочка, взбираясь по ступеням.

Матильда выскочила на крыльцо – небо было пустым, отбежала на середину двора, оглядела снова весь небосвод – ничего похожего на самолет или вертолет, не было даже ни единого облачка.

– Едут! – снова повторила Верочка.

– Где? – обреченно спросила Матильда, она подумала, что ребенку просто что-то показалось.

– Вон, – показала девочка, – вон едут! Лошадка!

В самом деле, Матильда вдруг увидела, как на той стороне замерзшей речушки вниз по склону резво бежит лошадка, запряженная в сани, а в санях мужик машет кнутом, нет, их было двое. Тогда и Матильда закричала:

– Едут, едут!

Бросилась в комнату, еще раз крикнула замершему в ожидании Александру:

– Едут! На лошадях!

Накинула куртку и выскочила на улицу. Из-за угла уже спешил Николай, он замахал руками, закричал:

– Эге-гей! Сюда!

Матильда схватила лопату и побежала откапывать ворота, их порядочно занесло снегом. Подошел Николай, выхватил лопату:

– Ну-ка, посторонись!

Легко и небрежно разбросал куски слежавшегося снега. Прибежал и Сергей.

Лошадка бежала по насту, временами проваливаясь в снег.

– Тпру-у! Стой! – пожилой мужик в ушанке подкатил к самому крыльцу. – Это что же у вас и дорога-то не накатана? Словно за всю зиму и не выезжали?

– На чем? – улыбаясь до ушей, спросила Матильда. – У нас нет лошади.

Мужик не спеша вылез из саней, степенно подал руку мужчинам, на Матильду и не взглянул. За ним следом молодой еще парень, подошел к Николаю, потом протянул руку Саше, Сергею. Но этот все же кивнул женщине…

– Вы откуда? – спросил Николай.

– Так откуда же нам быть? Из Сосновки.

– А деревня далеко отсюда? – спросила Матильда, но на ее слова мужики внимания не обратили.

– А где хозяин-то? – спросил старший.

– Игорь погиб, а вы что, знали его? – поторопился спросить Николай.

– Виделись. Это как же он погиб?

– Самолет его разбился…

– А супружница его где?

– Так вот она…

Гость глянул на Матильду, переглянулся со своим спутником.

– Ага… Так…

– Что же мы стоим, заходите в дом, – смешалась она.

Все так же не глядя на хозяйку, гости направились к крыльцу. Николай спохватился и торопливо проскочил вперед, открыл перед ними дверь. Последней в дом вошла Матильда.

Старший из гостей представился Петровичем. Николай отрекомендовался сам, познакомил всех остальных, Матильду, конечно, назвал Викой. Петрович разговаривал только с мужиками, женщину словно вообще не видел. Матильда сталкивалась с такой манерой общения в Ереване, и она ей очень не нравилась. Младший, Степан, был попроще, он разговаривал с Матильдой, но при этом стеснительно косился на отца.

– Так телефона у нас нету, нет… – на расспросы Матильды медлительно отвечал Степан. – И радио нету, нет, и электричества тоже нету.

Петрович, услышав, что говорит его сын, начал рассказывать сам, но при этом опять же смотрел только на Николая, его он принял за старшего здесь.

– Так провода оборвались, вот и сидим без света. Прошлую зиму был свет, был… А в эту – нету, нет…

– А дорога есть, автобусы ходят в город, в райцентр? – спрашивала Матильда.

– Так нет же дороги, – Степан удивленно поднимал белесые брови, поражаясь ее непонятливости.

– Мост по весне обрушился, еще прошлый год собирались строить новый, да не успели, думали энтот ишшо простоит, а он рухнул, и трактор тогда сгубили. Под трактором – то и рухнул. А нам куды ездить-то? Никуды и не надо, у нас все свое, шо нам треба, – степенно объяснял Николаю Петрович.

– А что же трактор? Вытащили? Или так в речке и остался? – сразу заинтересовался Николай.

– А как же его вытащишь? – удивился вопросу Петрович. – Дюже тяжелый, подлюга.

– А медпункт у вас есть? Врач, хирург? – опять вмешалась в обстоятельный мужской разговор Матильда.

Петрович ее не слышал, а Степан задумчиво чесал затылок и не спеша отвечал:

– Не, врача у нас нету, а на шо нам врач? – он опять поднимал уголком белые брови, – мы здоровые.

Это точно, в дверь он входил боком и при этом наклонялся: «Притолока низкая», – произнес стеснительно, войдя в комнату.

– От вас можно проехать в райцентр? На лошади? В санях?

– Не, неможно, – тянул Степан.

– Почему? Река сейчас замерзла, а дальше – по дороге. Дорога же была? Пока мост не рухнул, автобусы к вам ездили? – Матильде хотелось взять Степана за плечи и потрясти, расшевелить немного.

– Была…

– Как же проедешь, коли всю зиму никто не ездил – дорогу замело, теперича только когда все растает да высохнет… Там река еще разливается по весне, долго не сохнет, – пояснил Николаю Петрович. – Когда трактор был, так чистили дорогу.

Матильда была разочарована.

– А если кто заболеет, если операция нужна, как же вы тогда?

– А кто у нас заболеет?

– Что же к вам никто никогда не приезжает?

– Почему не приезжает? Приезжают, но редко, летом.

– Николай, Сергей и Александр тоже к вам ехали, в вашу деревню, только вертолет у них разбился.

– Так вы же сказали, шо самолет разбился?..

– И вертолет тоже…

– Ну и ну… Это когда же хозяин-то погиб?

– Летом.

И Степан, и Петрович выглядели очень удивленными. Они постоянно всему удивлялись, словно разговаривали с инопланетянами.

– Никогда столько народу к нам не приезжало, за весь год не набиралось, – простодушно заявил Степан.

– Надо же, на вертолете приехали… Никогда такого не было… – продолжал он удивляться спустя некоторое время.

По-видимому, Степана это так поразило, что он никак не мог переключиться на другую тему.

– Хватит тебе, приехали и приехали, что такого удивительного… – оборвал его Саша.

Да нет, есть чему удивляться, вдруг подумала Матильда: сразу в одно время, причем зимой, в заброшенную деревеньку направлялись три человека… А раньше за год столько не приезжало… Один покупает, второй продает, третий переписывает. Никаких документов, подтверждающих их слова, никаких бумаг – все сгорело. Интересно, в какое время пушнину заготавливают? Какую технику могут заказать в деревеньке, чтобы окупить такие дорожные расходы? А разве управление статистики такое богатое, чтобы посылать людей за сбором сведений среди зимы на вертолете? Деревенька-то, оказывается, совсем рядом с усадьбой, вполне возможно, что кто-то из них ехал именно сюда, к Игорю. Или именно к ней… Кто-то из них лжет… Или все трое? Прикидывались незнакомыми… Почему Николай так все выспрашивал?

– Так что? Теперь мои гости поедут в деревню, к вам? – поинтересовалась Матильда, оглядывая своих постояльцев.

– Твои гости? – переспросил Петрович. – Нема у нас места для гостей. Одна только горница, там мы с бабой спим, а в пристройке Степка с младшими.

– Наверно, в деревне есть какая-нибудь гостиница.

– А на шо нам гостиница? Чужие к нам не ездят.

– Что, раньше к вам не приезжали заготовители?

Петрович и Степан с сомнением переглянулись.

– Приезжали, – наконец выдавил Петрович. – Так они у председателя останавливаются. В правлении была комната для гостей, да сейчас там кладовку сделали, я сам видел, заглядывал.

– Я сейчас чайник поставлю, – вспомнила Матильда о своих обязанностях.

За столом общий разговор как-то не клеился. До Петровича все же дошло, что в этом доме, как ни странно, все решает женщина, и он, не глядя на Матильду, произнес:

– Так шо… – поколебался и добавил: – Вика, нехай мужики тут ночуют?

– Так ведь им теперь надо работать, так, Николай? Все уже здоровы, чего им зря тут сидеть…

Николай растерянно открыл рот.

– Торопиться тоже некуда, раз нам тут сидеть до лета, я успею еще переписать все на свете, – возразил Сергей.

– А у меня все деньги сгорели, не на что мне теперь закупать меха. Надо сначала связаться с компанией, что они там на это скажут – пожал плечами Саша.

Тут и Николай пришел в себя:

– У меня тоже все сгорело – все эти, как их… ну, бланки, короче, бумаги. Как мне работать? На пальцах-то я не могу объяснять.

– Так шо… пусть покуда отсыпаются здесь, а к нам завсегда можно приехать… – с облегчением сказал Петрович. – Только шо к нам ехать? Пушнины нема, тракторов мы не покупаем да и переписывать нечего: все как было, так и есть, ничего нового, только народу меньше становится, помирают старики потихоньку. Опять же, продуктов у нас лишних нету… Они же люди городские, а у нас какие харчи? Картошка да щи. Не, пусть тут ночуют.

А чего ей бояться их, если они здесь и так уже столько времени живут? Может быть, и лучше, если больше людей будет рядом. Если кто-то и приехал от Гамлета, так не все же сразу.

– Пусть ночуют…

Уладив этот вопрос, Петрович теперь тихонько переговаривался с Николаем и Сергеем, на вопросы Матильды снова не отвечал, и потому она переключилась на Степана.

Отец с сыном просидели долго, по-деревенски неторопливо беседовали, курили по очереди на крыльце, чаевничали. Пришлось их кормить и обедом. Наконец они засобирались домой. Только отъехав от усадьбы, Петрович спросил Степана:

– Ну, шо будем делать?

– Ты о чем, батя?

– Ты шо, не понял? Вика-то вовсе не Вика.

– А кто?

– А шут ее знает кто. Только Вику я хорошо помню, это не она. А девчонка настоящая, она тогда все время рядом с отцом вертелась… Шо за баба, откуда взялась? И почему девчонка называет ее матерью?

– То-то я смотрю, не похожа. Та была черненькая, а эта высокая…

– Шо ей тут надо? И хозяев нема… Жаль зима, могилу не раскопаешь: хорошо бы проверить, кто там лежит и как померли эти покойнички. Случайно ли погибли, или помог им кто …Ну хоть как, а мы с этого шо-нибудь поимеем…

– Это как, батя?

– А так, если хозяев убили, то надо узнать, кто это сделал, – пусть поделится. И эта Вика шо-то знает, раз прикидывается хозяйкой.

– А как мы узнаем, кто их убил? И чем поделятся?

Но Петрович, не отвечая ему, размышлял вслух:

– Народу там много появилось, ишь, и самолет у них упал, и вертолет… Устроили тут войну. Чего они там все крутятся? А мужики-то к нам ехать не хотели… Может, зря я их не забрал? С одной бабой-то нам легче было бы справиться. А если никто хозяев не убивал, так все равно их нету, выходит, кто первым приберет к рукам хозяйство, тот и хозяин.

– Это дом, иль шо?

– Хорошо бы дом, если Игорь на него бумаги не выправлял. А так вряд ли… Однако тут и без дома есть шо взять, – он почесал небритую щеку. – Ты в деревне лишнего не болтай никому, сами с этим управимся. Может, себе дом построим, кирпича тут много…