Три месяца, две недели и один день

— Я знаю, милый. Знаю, что ты способен сделать всё сам, но я не смогла удержаться.

— Спасибо, мама. Спасибо вам всем.

Это исходит от самого сердца, и по приезду домой я хочу первым делом показать всю эту маленькую одёжку Лив, чтобы заранее нервничать из-за того, как не испугаться и взять ребёнка на руки, вместе с ней. Но, невзирая на свет, включённый повсюду в достаточном количестве, её нигде не видно. Я уже начинаю паниковать, когда замечаю приоткрытую дверь в детскую комнату и тут же, не медля более ни секунды, переступаю через порог. Пропажа находится сидящей в светлом кресле, стоящем между кроваткой и окном, и, услышав звук моего вторжения, поднимает на меня свои изумительные и о чём-то задумавшиеся глаза. Моё сердце ухает куда-то вниз, когда я различаю, что именно находится в руках, держащих на коленях знакомую мне рамку. Она лежала в этой самой комнате в одном из верхних ящиков комода, но, должно быть, Лив провела здесь достаточное количество времени.

— Где ты это взял? Это ведь…

— То фото, которое ты хотела, чтобы тот фотограф удалил, да.

— Ты говоришь мне, что он этого не сделал?

— Сделал, но прежде я его купил. Чтобы, если ты уйдёшь, у меня остался хотя бы один единственный снимок, доказывающий, что всё это не было сном. Чтобы я мог показать его нашему сыну, когда придёт время. Чтобы он знал, что его мама где-то да есть, — я подхожу к ней и присаживаюсь перед креслом с букетом из двадцати пяти красных роз в руках и большой коробкой конфет, нервничающий до предела, ведь это совсем не то, что мне привычно. От соответствующего ощущения внутри что-то бесконечно крутится и вращается. — Кроме вас двоих, мне никто не нужен, и тебе не надо меня ревновать. Ни к кому на свете. Я никуда не денусь, Лив. Придётся тебе терпеть меня до конца жизни. Ты скажешь хоть что-нибудь? — она лишь смотрит на меня так, будто видит впервые в своей жизни, а до этого момента мы никогда не встречались. Когда мысленно я уже почти начинаю ругать Лилиан и её наивные советы, Оливия вдруг склоняется ко мне и утыкается лбом в моё правое плечо, что побуждает мою свободную левую руку к действиям и к отдающему тревогой прикосновению к спине. — Эй, ты чего? Я сделал что-то не так?

— Нет. Нет, всё в порядке, — Лив качает головой по-прежнему близ моей шеи и спустя пару мгновений шепчет в неё то, что выбивает почву у меня из-под ног. — Просто я… просто я люблю тебя, Дерек.

Глава тридцатая

Кончики её пальцев обводят внешние контуры моей правой ладони, лежащей на животе, двигаясь поверх кожи безостановочно, но нежно. Я могу видеть активность, даже невзирая на ткань толстовки, то, как мой собственный сын перемещается внутри внезапно ставшего казаться маленьким и хрупким тела. От осознания этого мне становится… Меня охватывает почти озноб и тошнота. Вдыхать запах волос любимого человека и чувствовать вашего общего ребёнка… Выходит, это, возможно, далеко не всегда лишь восторг и незнакомые прежде ощущения небывалого счастья. Я фактически пугаюсь, находясь вот так близко и невольно смотря на Лив новым взглядом. Достаточно ли она вообще сильна? Помимо того, что грядущее мы представляем себе совсем плохо, вдруг у неё слабый организм, или слишком маленький вес, или есть что-то ещё, о чём мы не знаем? Что-то, что не станет известным, пока не наступит тот самый момент? Последствия эмоциональных стрессов? Несовершенство тела? Или какой-нибудь порок у ребёнка, который упустила и не увидела даже самая современная аппаратура?

Мне кажется, моя рука вся потеет, пока наш сын ёрзает под ней, иногда ощутимо ударяя изнутри. Я больше чувствую, чем вижу, как Лив несколько напрягается и сжимается от очередного толчка, при этом вздрагивая около моей левой руки, вытянутой вдоль спинки дивана, и прикасаясь ко мне лишь сильнее.

— Всё в порядке?

— Да. Да. Просто, скорее всего, ему там уже очень тесно. Не то чтобы я много об этом знаю, но… И мне кажется, что… — Лив касается моей рубашки в вырезе, образованном двумя расстёгнутыми пуговицами, с почти нечитаемым выражением лица и подрагивающим видом. Мои размышления касаются лишь того, что я, возможно, должен сказать ей, что, что бы она ни чувствовала, это, конечно, важно, но не настолько, чтобы переживать о моих реакциях или действиях. Что я в любом случае буду рядом, и что мы справимся со всем вместе. Как любая увеличивающаяся семья, в которой любят и чтят друг друга. Теперь, когда я знаю это, мне ещё больше хочется не столько ущипнуть себя, сколько того, что у нас было. Наверное, даже спросить насчёт брака, того, согласится ли она снова стать моей женой и моим всем. Но это слишком быстро. Сейчас не время. Мой разум понимает это гораздо лучше жаждущего сердца. — Я почти уверена, что напугана, Дерек. Та женщина, которой я была, которая говорила, что хочет выбраться максимально безболезненно… Она всё ещё есть где-то внутри меня. Вдруг она тебя подведёт?

— Это не самый подходящий разговор сейчас.