Три месяца, две недели и один день

Отпуская бутылочку и отказываясь доедать, Александр отвечает мне что-то на своём языке, эмоционально реагируя на мой голос беззубой улыбкой. Мне кажется, что я слышу чётко выраженное «па-па», но этот короткий миг наступает и проходит так быстро, что мне не удаётся ничего успеть понять. Моя рука начинает медленно и спокойно перемещать коляску туда-сюда, но маленький носик морщится в неудовольствии так же, как и лобик под шапочкой и капюшоном комбинезона в тёмно-синюю и голубую полоску и с небольшими мягкими ушками. Останавливая движение, я достаю Алекса из люльки, прижимая к себе тёплое, маленькое и приятное на ощупь тельце и вдыхая запах смеси и младенчества, исходящий от него. Может быть, в следующий раз, когда я увижу его спящим поздно вечером и уговорю себя не прикасаться, чтобы не разбудить, я уже буду не просто игроком команды, показывавшей великолепную игру на протяжении всего чемпионата, несмотря на случавшиеся поражения, неудачи и даже трагедии, и заслуженно прошедшей в финал. Может быть, я буду чемпионом, который однажды приведёт своего сына на арену и покажет ему довольно увесистый кубок, после чего мой маленький мальчик станет гордиться мною только больше, чем до этого.

— Куда ты смотришь, родной? — шепчу я, поглаживая его животик, развернув Александра лицом к миру и спинкой к себе. Бессильный сражаться и игнорировать, я чувствую что-то странно похожее на влагу в глазах. Она словно говорит мне, что я непременно сломаюсь, сейчас или чуть позже, неважно, но что это обязательно случится, и тогда меня не ждёт ничего хорошего, но чёрта с два. Эта часть никогда не победит. Я буду сильным всегда и каждый день. — Что тебя так заинтересовало? Птички? Или вода? — Алекс прикасается к моей левой руке около запястья, что-то лопоча и сжимая её довольно сильно, и я целую ушки на капюшоне, поправляя немного сползшую ниже оптимального шапочку. — Знаешь, что мы обязательно сделаем, когда ещё чуть-чуть потеплеет? Ты сможешь коснуться водички. Я тебе обещаю. Но сейчас мы с тобой поедем домой. Папочке нужно помочь команде.

***

Паника, стресс и заряженность. Нацеленность на результат. Всё это, кажется, можно буквально понюхать, настолько всеми этими эмоциями пропитался воздух в раздевалке, и наполнилась атмосфера, царящая вокруг. Моя голова одновременно пуста и загружена. Мыслями, вариантами развития событий, своими предполагаемыми действиями, тактикой, сильными и слабыми сторонами, как нашими, так и соперников. Я не предполагаю, как всё сложится или не сложится, я просто живу и существую в этом моменте, слыша почти тишину, которая и вовсе сменяется безмолвием, когда в помещение входит Джейсон. До начала игры, которая определит всё и поставит жирную точку, остаётся не больше двадцати минут. Кто-то победит, а кто-то проиграет. Это неизбежные вещи. Я надеюсь, нам повезёт. Мы сделаем всё, что от нас зависит. Я-то уж точно. Джейсон знает, что мы не нуждаемся в дополнительной мотивации и побуждающих словах, но, как наш главный тренер, он выглядит, как никогда серьёзно. Сосредоточеннее и жёстче, чем когда-либо прежде на моей памяти.

— Все мы знаем, что великие моменты рождаются из великой возможности. И это то, что определённо есть у вас сегодня. Это то, что вы однозначно заслужили. Это ваш шанс. Но я хочу, чтобы вы относились к нему так, как будто в вашей жизни он больше ни разу не повторится. Будто для вас он единственный и уникальный в своём роде миг, позволяющий вам сделать что-то такое, что вы сейчас собираетесь сделать и тем самым оставить память о себе в истории. Лучше посмотрите на парня рядом с вами и увидьте того, кто пройдёт через всё рядом с вами, кто пожертвует собой ради команды, потому что знает, что каждый из вас сделает то же самое. Потому что это и есть команда. И мы либо победим всей командой, либо умрём поодиночке. А теперь идите и покажите всё лучшее, на что, я знаю, вы способны, — Джейсон заканчивает свою речь, и я почти отвожу взгляд от него, уверенный, что это всё, когда осознаю его целенаправленное движение в мою сторону и спустя несколько мгновений различаю собственное имя. Звучащее слишком близко и как-то необычно, оно вызывает во мне вовсе не новую для меня мысль задать один конкретный вопрос, но он был и останется под запретом. Как и всё то, что не связано с профессиональными отношениями.

— Да? Что-то не так? Хочешь немного пересмотреть план по поводу меня? — Джейсон выглядит странно бледным. Думая, что он уже слишком напряжённый, учитывая, что игра ещё даже не началась, и ему лучше постараться расслабиться, я почти начинаю говорить об этом, но так и не успеваю ничего произнести из-за стремительности ответа.