Три метра над небом. Трижды ты

Я складываю письмо и начинаю готовить завтрак. Кофе в термосе горячий, кофейник с молоком еще теплый, как если бы Джин, прежде чем уйти, его слегка подогрела. Я кладу хлеб в тостер, включаю его и, пока жду, выпиваю апельсиновый сок. На столе даже есть «Коррьере делла сера»: Джин продумала буквально все! И вот я медленно листаю газету, рассеянно читаю кое-какие новости, одновременно наливая кофе и добавляя немного молока. Я слышу щелчок сработавшего тостера, беру тост, кладу его на тарелку и отрезаю кусочек сыра бри. Мне он нравится своей нежностью: у него не слишком сильный запах, как у камамбера, который я предпочитаю в качестве вечернего, с очень холодным белым вином или ледяным пивом. Джин меня уже хорошо знает, во всех мелочах; она бы никогда не спутала камамбер с бри, которым я завтракаю каждое утро. Я ем дольку вкусной белой дыни – сладкой, но не приторной, холодной, но не слишком; одним словом, идеальна и она. Когда знают, чего ты хочешь или что тебе нравится, исполняют твои желания, достойны твоего доверия, – разве это не необходимые качества идеального человека? Того, с кем хочешь связать свою жизнь? Но даже если это было бы так, то разве не может найтись другая женщина, еще лучше? Когда входишь в торговый центр и что-то ищешь, видишь на полках столько товаров, и все они кажутся очень похожими. Однако в конце концов выбираешь то, что устраивает тебя по качеству, по цене или потому, что ты видел рекламу этого товара и она тебя покорила, убедила, что это тебе подходит, что это самое лучшее. Неужели и с браком то же самое? Существует ли, в конце концов, что-то вроде фильтра, благодаря которому ты понимаешь, что именно этот человек для тебя самый лучший? Вот оно, это слово: «лучший». Я наливаю себе еще немного кофе и обнаруживаю пакетик с двумя рогаликами из пекарни Бончи. Отламываю кусочек, чтобы посмотреть, угадала ли она еще и это. Да, он соленый! У Бончи их пекут такими нежными… Они уникальные, тесто для них поднималось на дрожжах по-особому; я бы ел их один за другим и даже не знаю, когда бы остановился; они самые лучшие. Ах да, я же размышлял о слове «лучший» применительно к браку. Так что же: Джин – это лучшее решение? Рогалики от Бончи – действительно лучшие, я действительно в один присест съел их оба, один за другим, ни секунды не сомневаясь. Съел и бри, и горячий тост, выпил и сок, и кофе, просмотрел и газету на столе. Да, но все это можно сделать и одному или с помощью прислуги, если это тебе по карману. Все это заменимо. А вот женщина должна быть единственной, особенной, незаменимой. Те чувства, которые внушает тебе она, не внушит уже никто другой. Она должна быть человеком, которого ты никогда не забудешь, о котором ты всегда помнишь и в горе, и в радости; это не твой покой, но твое беспокойство. Вот именно, твое беспокойство. Но это действительно то, чего бы ты хотел? Мы знаем, о ком речь. Я чувствую, как во мне идет борьба, как будто во мне мечутся два разных человека. С одной стороны, прежний Стэп, любитель мотогонок, страшный ревнивец, человек страстей и драчун, беглец и мятежник. И, с другой стороны, Стефано Манчини, теперь уже не парень, а мужчина, спокойный, уверенный, который ценит свою работу и все, что его окружает, включая ребенка в чреве женщины, на которой он завтра женится. Но ведь на самом деле у прежнего Стэпа уже есть ребенок! Тогда не лучше бы было сесть на мотоцикл, послать к черту всю эту свадьбу, заехать за Баби и Массимо, забрать их, домчаться до аэропорта, бросить там мотоцикл, оставить все в прошлом и сесть на первый же самолет, летящий неизвестно куда? Может быть, на Мальдивы, а потом путешествовать по всему миру, по другим островам, уехать на Сейшелы, Мадагаскар и продолжать жить с ней, больше уже не теряя ни секунды той жизни, которая нас уже слишком давно разделяет… И вот я смотрю на пакетик от Бончи, на крошки от съеденных тостов, на бри вместо камамбера, на стакан с оставшимися в нем кусочками мякоти апельсина от выпитого мной сока, на «Коррьере делла сера», который я пролистал, на письмо Джин, которое я прочитал… Есть только одна деталь: Стэп или Стефано, как ни назови, но ты, как знать, мог бы сейчас находиться на одном из тех островов, но этого не произошло. И конечно же не потому, что ты этого не захотел, но потому, что Баби тебя бросила. Может, ты этого и не помнишь, но она вышла замуж, была беременна твоим сыном и, зная это, сделала так, чтобы он мог казаться сыном другого, и, может быть, никогда бы тебе об этом не сказала. Но вместо этого она тебе об этом сказала через шесть лет, да, именно сейчас, и знаешь, почему? Потому что на этот раз женишься ты. И потому что такова жизнь: когда все кажется идеальным, она снова спутывает карты, ставит для тебя все под сомнение, забавляется с тобой, потешается и хочет посмотреть, как ты с этим справишься. Вот именно: как с этим справишься ты? Я встаю под душ, наклоняю голову, увеличиваю струю горячей воды, делаю ее еще горячей… Я уже не борюсь со своим смятением и улыбаюсь, пытаясь отогнать от себя любые сомнения. Как я с этим справлюсь? Хорошо. И даже прекрасно. Испытывай меня сколько угодно, я не боюсь; я тверд, я спокоен, я уверен в своем решении, завтра я женюсь на той девушке, на которой нужно.