Три метра над небом. Трижды ты

– Да, мама. А можно я тебя кое о чем спрошу? А почему Филиппо больше не приходит? Вы поссорились?

Даниэла улыбается.

– Да нет, это временно. Ему нужно было уехать по работе, но, когда он вернется, он, может, нас и навестит. Мы по-прежнему друзья, не волнуйся.

– Филиппо был симпатичный. И еще он хорошо играл в компьютерные игры.

– А Себа тебе не симпатичен?

– Симпатичен. Но, мама…

Васко мнется и молчит.

– Скажи маме, не волнуйся.

– Дело в том, что у него такой странный голос, как будто он смеется. Он это делает нарочно?

– Нет-нет, он всегда такой, он был таким и в школе.

– А он не расстраивался?

– Почему?

– Может, вы его высмеивали. Когда в классе высмеивают Арианну, потому что она плохо говорит, она молчит, а иногда плачет. Меня это расстраивает.

– К сожалению, не все такие, как ты. Во всяком случае, я никогда не высмеивала Себастьяно. Он меня всегда смешил этим голосом, но от этого он мне был еще симпатичней. Мы его любим.

– Ты его часто сюда приглашаешь.

– А тебе он не нравится?

– Очень нравится, он играет со мной на компьютере вместо Филиппо. Филиппо часто меня разбивал, но иногда выигрывал и я. А вот Себу всегда разбиваю я, хотя мне кажется, что он поддается, чтобы я выиграл.

– Ну что ты, тебе только кажется.

– Нет, мама, я это замечаю, он это делает. Но он сделал мне чудесный подарок. Он тут.

Мальчик исчезает в своей комнате, но тут же появляется снова, со странной банкой в руках.

– Смотри! Он просто классный! Видишь? Внутри этот монстр. Это инопланетянин из липучки. Он лучше скифидолов. А завтра, он сказал, что принесет мне другого. Себа мне нравится, потому что он понял, что мне нравится, а вначале он всегда ошибался.

– Так это потому, что он тебя не знал.

– Потому что он был неумехой. Но я ему помог.

– Молодец, это ты правильно сделал. Да и тебе это выгодно, а?

– Да.

Васко смеется.

– А теперь пописай, почисти зубы и в кроватку.

– Хорошо.

Васко исчезает в конце коридора, а Даниэла собирает последние тарелки и заканчивает готовить ранец для школы. Она кладет туда полдник и проверяет, чтобы там были учебники и дневник. Потом приходит в комнату Васко. Он уже в постели.

– Ты пописал?

– Да.

– А зубки?

– Почистил.

– Дай понюхаю.

Даниэла подходит к Васко, и он поднимает голову с подушки, открывая рот. Даниэла делает вид, что она нюхает, нарочито сильно шмыгая носом.

– Да, правда, я чувствую цветочный запах.

– Если что, он мятный. Но я не вру. Если я тебе сказал, что почистил, значит, я почистил.

Даниэла смотрит на него. Он прав. Какой молодец. Кто знает, долго ли он таким останется. Кто знает, как он изменится, станет ли другим.

– А какой рассказ мы читаем?

– Про Тарзана.

– Опять?

– Но мне нравится про Тарзана! Почему я должен слушать другую книжку, если она мне не нравится?

Разумно. К его доводам не придерешься.

– Хорошо, почитаю тебе про Тарзана.

Даниэла находит книгу, берет ее, садится в кресло около кровати и уже собирается начать читать, как Васко прерывает ее другим вопросом – но на сей раз болезненным.

– Мама, а я так никогда и не узнаю моего папу?

Даниэла едва не теряет сознание. Она этого абсолютно не ожидала. Она удивлена, взволнована, ее сердце начинает бешено биться. И что могло подстегнуть это неожиданное любопытство?

– А почему ты меня об этом спрашиваешь? Как это пришло тебе в голову?

– Потому что я думаю про Тарзана и его историю. Он родился, и у него были и папа, и мама. А потом они умерли в джунглях. Мне повезло больше, ты была со мной всегда. Но ты же мне рассказывала, что папа не умер, правда? Он уехал, у него были трудности. Но когда-нибудь я его встречу, правда? Меня и в школе про это спрашивали.

– Про что?

– Про моего папу.

– А кто тебя об этом спрашивал?

– Арианна, потому что она говорит, что ее папа всегда ругается с ее мамой. Потому-то она меня об этом и спросила. Она мне сказала: «А твой папа тоже ругается с твоей мамой?» И я ей ответил просто «нет». Я ей не сказал, что у меня его нет. Я ей сказал «нет», будто в том смысле, что «не ругаются», но это не вранье, вы же не ругаетесь.

Он доволен своим рассуждением.

– А каким ты представляешь своего папу?

– Не знаю, я никогда об этом не думал. Мне не нужен какой-то особенный папа, я хочу, чтобы у меня был такой папа, который бы меня любил, – такой, как у других. Хотя нет, я бы хотел вот что – чтобы был не как Филиппо, а немного такой, как Себа.

– Почему?

– Потому что я слышал, как с Филиппо вы иногда ругались, а с Себой ты никогда не ругаешься.

Даниэла молчит и смотрит на сына, не зная, сделать или не сделать этот столь важный шаг. Настал ли нужный момент? Не слишком ли рано?

Потом Васко внезапно к ней поворачивается.

– Мама, ну что же ты?

– А что?

– Ну давай, читай мне про Тарзана.

95

В театр Делле-Витторие я вбегаю; меня остановил охранник, но потом, узнав меня, сразу же пропустил. Я вхожу в студию, и навстречу мне идет Симоне.

– А вот и я. А что происходит?

– У нас небольшая проблема. Я написал и Ренци, но он на встрече в Милане и ответил мне, что не может приехать. Только поэтому я тебя и побеспокоил.

– Ты меня не побеспокоил. Это моя передача и моя работа. Так что же происходит?