Три метра над небом. Трижды ты

– Ну ты можешь хотя бы раз сказать мне «да»?

– Хорошо, да.

– Ну славу богу, а я думала, что ты и на этот раз скажешь «нет»!

И мы продолжаем смеяться и шутить, не чувствуя времени, абстрагируясь от всего. А потом прощаемся, желая друг другу спокойной ночи, и молчим – странным, неповторимым, особым молчанием. Я представляю, что она сейчас одна, улыбается, прижав к уху свой мобильник. Вот сейчас бы мне хотелось найти ту идеальную фразу, которая действительно объяснила бы ей, что я к ней чувствую. Но этой фразы нет. И тогда, после этого молчания, я говорю: «Пока» – но говорю это по-особенному, мне кажется, это слово вмещает в себя все, что я отчаянно пытаюсь ей сказать. И, может быть, даже больше. Потом я закрываю телефон крышкой и смотрю на него. И как мы со всем этим справимся? Не знаю и не хочу об этом думать.

Я пишу Джин:

«Ты не против, если мы где-нибудь поужинаем вместе?»

«Да, с огромным удовольствием».

«Хорошо, я тебе позвоню, когда подъеду к дому».

«Но мы поедем на машине?»

«Ну конечно».

В одну секунду это слово возвращает меня к реальности – к дочке, которая скоро родится, к моей ответственности… У меня перехватывает дыхание, но я прихожу в себя. Мне нельзя останавливаться, чтобы думать. Я прощаюсь с теми, кто остается в офисе.

– Я пошел.

Мы в ресторане «Джиджетто» на улице Александрии. Джин весела и, естественно, голодна.

– Я ужасно хочу хорошую пиццу с моцареллой и помидорами. Жаль только, что я не могу объедаться жареным.

Наливая ей воду, я улыбаюсь, потом ставлю бутылку, беру свое пиво и немного отпиваю.

– Мы могли бы сказать Эле с Маркантонио, что ужинаем. Было бы забавно снова встретиться с ними и увидеть их в официальном статусе, а не как смешных любовников, которые тайком целуются в ресторане…

«Смешные любовники»… А разве любовник может быть смешным? Нет, мне кажется, он всегда соотносится с чем-то неполным, что имеет отношение к страданиям и несовершенству. Это существо, которое живет в тени и не видит солнца… Джин продолжает болтать.

– Да, смешных любовников. Может, теперь, когда они вместе, они уже не целуются…

– Кто знает.

– А что ты сегодня делал?

– Я?

Нет ничего более дурацкого, чем отвечать в таком духе. К кому бы ей еще обращаться, как не ко мне? Я должен исправиться.

– Я читал сценарии новой передачи. Ты тоже должна их прочитать.

– А они хорошие?

– Я тебе ничего не скажу, хочу узнать твое мнение.

Мы продолжаем болтать о том и о сем – о сделанном; о работе, которая требует от нас столько сил.

– В бюро мне хорошо. Там работает и сын шефа, Никола. Одно время, когда мы с тобой расстались, он за мной увивался, но у него ничего не вышло, потому что потом снова появился ты – до того, как у нас с ним мог бы завязаться роман. Жаль…

Наверное, ей хотелось бы, чтобы я хоть немного ревновал. Но я слушаю спокойно, подшучиваю, обращаю ее внимание на то, как я изменился и больше не дерусь.

– Извини, что я не устраиваю сцены ревности из-за этого Никола…

Джин смеется.

– Ну и слава богу… тогда я могу рассказать тебе и обо всех остальных!

– Разумеется.

На самом деле не так уж я изменился в отношении того, что ей обещал. А правда одна: не надо было мне возвращаться.

117

Паллина подходит к кафе «Тьеполо», оглядывается по сторонам и замечает ее. Она сидит в углу, проверяет мобильный. Увидев, как Паллина идет к столику, она ей улыбается. Это верно: Баби в отличной форме, просто девчонка. У нее румяные щеки, ни одной морщинки, она свежа, как роза. Паллина садится и, как всегда, застает ее врасплох.

– Ого! А ну-ка, скажи, с кем ты заключила договор в духе Фауста. Нет, я хочу знать, в чем тут дело – в инъекциях, овощных коктейлях или каких-то волшебных напитках, но только ты выглядишь неприлично красивой и гораздо моложе меня.

Баби смеется.

– Нет, теперь ты выложишь все! – настаивает Паллина.

– Меня от твоего появления чуть не хватил удар, так что можешь успокоиться, потому что я, наверное, постарела как минимум лет на десять.

– Но это все равно слишком мало! Ладно, давай сделаем заказ, а то я должна скоро вернуться. Случился скандал.

– А что произошло? Расскажи.

– Ну, я тебя говорила, мой начальник, такой самовлюбленный болван, который только и знает, что говорить: «Я чувствую себя таким классным», «Я всем нравлюсь», «Наверняка и тебе…» Адальберто Треви… Так вот, на днях он устроил нам такую нечестную проверку! Я вернулась домой и поступила неправильно.

– А что ты сделала?

– Я вся дрожала, была на нервах. Банни это заметил, начал задавать мне вопросы, и, в конце концов, я не выдержала и все ему рассказала.

– Да ты с ума сошла? Он вооружился помповым ружьем, да?

– Точно. На следующий день он дождался моего шефа перед офисом. Я его умоляла и заклинала не распускать руки, и, к счастью, он меня немного послушался.

– И что он сделал?

– Он влепил ему несколько оплеух, но легких – так, оплеушек…

– Банни? Представляю себе!

– Клянусь тебе, он лупил его по щекам, пока говорил – но только для того, чтобы этот болван лучше запомнил то, что ему говорят.

– И что он ему говорил?