Три метра над небом. Трижды ты

– Да ладно, не злись. К тому же ты мне говорил, что у тебя есть женщина. Значит, ты с ней порвал?

– Мы больше не вместе.

– Мне жаль, если вы поссорились… А что случилось? Да нет, нет, ладно, это не мое дело.

– Так я тебе скажу.

– Нет, я же тебе сказала, что не хочу этого знать. Ты мне лучше скажи, тебе удалось получить для меня роль? Я буду играть Стефанию, радиоведущую, которая начинает с низов и становится знаменитой?

– Нет, на эту роль захотели взять Варгаду.

– Но она же всегда во всем играет! Чем она лучше меня? Я знаю, почему ей так много всего перепадает – потому что она любовница Дельфини, директора «Рэтэ», вот почему. Если бы на ее месте была я, то я бы уже была в Голливуде. Ну так как? Кого я буду играть?

– Катерину.

– Но Катерина появляется только в одной серии, это микроскопическая роль!

– Такая уж серия, она вся завязана на ней… Да и к тому же ты только начинаешь, ты никогда и ничего не играла в сериалах.

– Нет! Ну тогда я хочу сыграть хотя бы Федерику, сестру Стефании. А если нет, то вообще ничего не буду играть и вернусь в Милан!

Дания вынимает из сумочки пачку, достает из нее маленькую жвачку, бросает ее себе в рот, как в баскетбольную корзину, и щелкает языком. Разевая рот, Дания жует ее со скучающим видом, а потом ей приходит идея.

– А кто режиссер?

Ренци смотрит на нее, прекрасно понимая ее планы.

– Пока еще не решили.

Тем временем приходит официантка с соком.

– Спасибо.

Дания начинает молча пить. Выпив почти три четверти стакана, она ставит его на столик.

– Было бы справедливо хотя бы попробовать меня на роль Стефании. Откуда им знать, подхожу я или нет? Разве та, кого никто не знает, не может всех удивить? Во времена реализма людей брали с улицы, все было гораздо правдивей, вот это было кино. – И она продолжает пить сок, пока не допивает его до конца. Потом ей приходит в голову другая хорошая идея: – А почему бы нам не пойти ко мне? Я дам тебе сценарий первой серии, и ты увидишь, как я справлюсь. Давай же, меня никогда не видел. Если увидишь, чего я стою, то, я и не сомневаюсь, ты гораздо лучше похлопочешь за мою роль, потому что ты первый в нее поверишь.

– Мне нужно ехать в больницу.

– Но Стефано же туда только поехал, девочка родится через три-четыре часа, они не убегут. Разве они куда-то торопятся?

Дания ему улыбается и подмигивает. Ренци смотрит на нее, потом думает о том кресле в середине комнаты, которое смотрит на то окно, о красоте той панорамы… Ну и как сказать ей «нет»?

124

Когда я приезжаю, больница Святого Петра впервые кажется мне другой. Я был в ней после аварии на мотоцикле, перед этими часами, вывихнув локоть, ждал «скорую помощь». В другой раз я был там из-за вывиха лодыжки во время игры в футбол, а однажды ночью – после драки в «Пайпере». Мы пришли туда вместе, я и Полло, оба жутко опухшие от синяков. Мы сидели в приемной и пропускали вперед всех, кого привозили, потому что им было хуже, чем нам, так что в итоге мы пошли в бар на проспекте Франции. Мы попросили принести нам лед и вышли наружу, сели за столик, положив кубики льда на грязные тряпки, которыми вытирали мотоцикл. Заворачивая в эти тряпки лед, как в бинты, мы прикладывали их к лицу, надеясь, что припухлость немного сойдет, и мы сможем вернуться домой в более или менее приличном виде. Мы обсуждали, какой была драка, вспоминая все ее эпизоды – искажая одни, преувеличивая другие. Самое важное, что мы вышли из этой передряги с гораздо меньшими потерями, чем остальные. Я был юнцом, озлобленным и агрессивным, и тогда рядом еще был мой друг Полло и его ложь. Другие времена. А теперь я здесь, потому что вот-вот снова внесу изменения в свою книгу записей актов гражданского состояния: из состояния мужа перейду в состояние отца. И, несмотря на все, что произошло в последнее время, я очень взволнован. Я следую указателям. «Платное отделение». Поднимаюсь на второй этаж и в конце коридора вижу Франческу и Габриэле.

– Привет, как Джин?

Отец улыбается, кивает, но не говорит ни слова. Франческа гораздо спокойней.

– Все в порядке, она там, осталось немного, врач сказал, что раскрытие полное. Войди, если хочешь, если не боишься…

Я ей улыбаюсь, а она, словно извиняясь, добавляет:

– Многие хотели бы, но не выдерживают. Габриэле, когда я рожала, так и не набрался смелости войти. Просто чудо, что он добрался сюда сегодня. Ему становится плохо, когда он входит в больницу, он едва не падает в обморок.

Габриэле смеется и наконец обретает дар речи:

– Ну нет, ты на меня наговариваешь! В этот раз мне хорошо! А вот теперь из-за тебя будет не по себе.

Я оставляю их препираться, толкаю большую дверь и оказываюсь в идеально стерильной палате, в которой холоднее, чем в коридоре. Сразу же появляется медсестра.

– Вы кто?

– Муж Джиневры Биро, ее ведет доктор Фламини.

– Да, она там. Хотите присутствовать? Она вот-вот родит…

– Уже?

– А вы не рады? Или вы хотели провести здесь весь день?

– Нет-нет.

– Ну тогда наденьте вот это.