Три минуты до судного дня

— Джоуи, Джоуи, — сказал он, когда я закончил. — Скажу честно: я тебя обожаю, но тут ты облажался. Есть ли для этого другое слово? Возможно, но сейчас оно мне в голову не приходит. Это лажа. Почему? Потому что адвокат защиты инициирует слушание о незаконно добытых фактах обвинения или надерет тебе задницу в суде. Сечешь?

— Да, Грег, я все понимаю, — сказал я. Руки стали ледяными, словно меня сослали в Крепость Одиночества Супермена. Мне вдруг захотелось сбежать от всего этого, но куда? Грег еще не закончил.

— Я не хочу, чтобы какой-нибудь учитель из присяжных проникся сочувствием к этому парню, сочтя, что мы намеренно запутали его. Если ты не разберешься с этим, ты сам подпилишь сук, на котором сидишь, и спасения уже не будет. Судя по твоим словам, это единственный возможный суд на территории США, так что все нужно сделать как следует.

Легко сказать, подумал я, еще глубже сползая в кресле.

— В итоге это дело передадут мне, а я хочу, чтобы все было безупречно. Я хочу распять этого парня на кресте, понимаешь? Но мне не нужны проблемы с законностью. А еще…

— А еще? — Было в этом «а еще» что-то зловещее.

— А еще я и слышать не хочу, чтобы защита вообще заикнулась о правах Миранды на чертовом процессе!

Нет ничего хуже удара под дых от человека, которого ты уважаешь. Нет ничего хуже осознания, что ты это заслужил.

— Слушай, Джо, — сказал Грег, когда мы направились к двери обратно в незащищенные помещения, — сколько агентов в этом отделении?

— Чуть больше сотни, — ответил я, гадая, к чему он клонит.

— И как же получается, что я каждый месяц встречаюсь только с тобой да еще с десятком агентов?

— Не знаю, — сказал я, по-прежнему не понимая, о чем это он.

— Из ста с небольшим агентов я вижу снова и снова от силы десяток, потому что вы, ребята, рабочие лошадки — на вас держится все Бюро. Вы приносите мне дела для передачи в суд. Остальные и пальцем о палец не ударяют. Уж не знаю, за что им деньги платят.

Я все еще гадал, к чему Грег завел этот разговор, когда он наконец перешел к делу.

— Остальные, Джо, отбросы этого мира. Они плывут по течению. Они ничего не делают. Такие есть и в офисе федерального прокурора. Они получают зарплату, но ни черта не делают, а когда ты ни черта не делаешь, ты не допускаешь ошибок. Мне плевать на эту ошибку. Большие дела всегда несут с собой большие проблемы. Я тебя знаю, ты все исправишь, потому что ты приличный человек. Ты смотришь вперед, не назад. Исправь все, прежде чем двигаться дальше, и все будет в порядке. Я тебя прикрою.

После нашего разговора я повесил было нос, но это напутствие Грега вселило в меня новые силы. Его призыв «все исправить» был ничем не хуже стартового звонка Кентуккийского Дерби^[27].

Именно поэтому двадцать девять часов спустя мы с Муди вернулись в пригород Орландо и ждали Рода в стейк-хаусе. Место было расположено достаточно близко к «Дисней Уорлду», чтобы брать двойную плату за ужин и все равно не знать отбоя от посетителей.

Я устал. Наблюдение с воздуха накануне не принесло никаких результатов, Набитый кокаином гоночный катер, который, по нашим расчетам, должен был причалить к берегу чуть южнее залива Тампа, то ли вовсе не существовал на свете, то ли отправился в другой порт или на морское рандеву. Но каким бы ни был улов, пять часов в небе — дело нешуточное. К тому же — неожиданность! — я сильно нервничал. Трудно заснуть, когда идет такое дело. Особенно когда понимаешь, что наши свежие формы FD-302 будут читать все, от немцев и шведов до Министерства юстиции, штаб-квартиры и ВРО, и все они будут гадать, какого черта я думал. Кроме того, у меня была назначена куча других дел.

Муди, возможно, устала еще сильнее. Ее приставили ко мне, но не освободили от других обязанностей. К тому же ее муж уехал на сборы, у нее был ребенок и второй на подходе, а няня слегла с каким-то азиатским гриппом. Удивительно, что Муди не послала меня куда подальше, когда я попросил ее поехать со мной в Орландо. На ее месте я бы именно так и сделал, но она понимала ставки и, возможно, чувствовала себя виноватой за то, что не вмешалась, когда я подыгрывал Роду в его гипотетической игре.

В итоге мы сошлись на компромиссном решении: Муди согласилась приехать в Орландо, поужинать с нами и выделить час на беседу в «Эмбасси Сьютс», во время которой я постараюсь исправить свою ошибку. После этого она собиралась уехать домой и оставить меня в одиночку толкать мяч к линии ворот.

Когда Род подошел к метрдотелю, я почувствовал прилив беспокойства. Наш вечно голодный изменник радостно помахал нам и двинулся сквозь толпу. Что ж, хотя бы один из нас был в прекрасном настроении, хоть не прошло и двух суток с того момента, как он сознался в преступлениях против собственной страны. Как ни странно, вскоре хорошее настроение Рода передалось и нам.