Три минуты до судного дня

Он рассказал нам, как провел день, и объяснил, каково это — часами стоять в очереди в международном аэропорту и ждать клиентов. Он сказал, что обычно убивает время, читая книги: если верить ему, за день он одолел целых две, сидя в такси и вырывая прочитанные страницы.

Я смутно припоминал, что Род рассказывал, как научился этой хитрости у Клайда. Любители чтения часто говорят, что «проглатывают» книги, а Род просто разрывал их на куски.

Это проясняло странный отчет агента, который целый час стоял в аэропорту, наблюдая за Родом: «Ожидая своей очереди, объект уничтожал книгу за книгой».

Это был тот же агент, который два дня назад следил за Родом после его отъезда из «Эмбасси Сьютс» по окончании нашей долгой беседы. Как выяснилось, расставшись с нами, Род отправился прямиком в захудалый мотель на Саут-Оранж-Блоссом-Трейл. Может, он поэтому сегодня был так весел. Готов поспорить, его соседка по трейлеру в любви его не купала.

Когда официант наконец подошел взять наш заказ, Род все еще пребывал в прекрасном расположении духа. По настоянию Муди, я снова взял себе стейк, на этот раз нью-йоркский стрип слабой прожарки, а к нему заказал pomme frites («картошку фри», — с готовностью пояснил мне Род) и зеленый салат с заправкой из сыра с плесенью, заменив им пассерованный шпинат. Муди выбрала махи-махи^[28], а когда официант повернулся к Роду, он заказал то же самое, что и я. Если не ошибаюсь, он использовал те же самые слова и точно так же хитро посмотрел на Муди, словно говоря ей, что сегодня мы в ее советах о салатной заправке не нуждаемся.

«Странно, — подумал я. — Он всегда заказывает стейк средней прожарки». Но времени раздумывать об этой мимикрии не было, потому что Род вдруг превратился в знатока хороших вин.

— Махи-махи? Терри, тебе стоит заказать к рыбе рислинг! — воскликнул он и вовлек официанта в пятиминутное обсуждение сортов винограда, винтажей, регионов от Северного Рейна до Эльзаса и прочей подобной чепухи.

Когда Род повернулся ко мне и спросил: «Два бокала или три?» — я понял, что пора с этим кончать. Если бы не обещанный отказ от преследования, накачивание подозреваемого алкоголем до зачитывания его гражданских прав точно не сошло бы нам с рук.

В глубине души я гадал, не завлекает ли Род нас в ловушку, ведь он точно знал, какой ущерб нанесет его делу веселая бутылочка рислинга. Однако, если это и был его план, мой отказ ничуть его не расстроил. За едой Род без устали рассказывал нам истории об императорской России. Когда принесли десерт, он уже болтал о древнем Шелковом пути (который, кстати, был мечтой любого шпиона). За кофе — Род взял черный, как и я, хотя обычно пил со сливками — он перешел к обсуждению глобальных проблем, вызываемых электромагнитным излучением Солнца, о чем рассказывала одна из книг, которые он изорвал накануне.

Обычно я время от времени задавал ему вопросы, чтобы посмотреть, что еще можно использовать против него. Отчасти я занимался этим из любопытства, но в то же время эта игра напоминала Роду, кто правит бал. Но в тот вечер у меня были дела поважнее.

Когда мы приехали в «Эмбасси Сьютс», Род все еще пребывал в приподнятом настроении. Мы заняли номер 316, где беседовали в первый раз, и Род снова сел у двери.

Я приступил к разговору, напомнив Роду, что агенту Муди придется уйти пораньше.

— Нам повезло, что она вообще смогла выкроить для нас время, — сказал я.

Род с достойной папы римского грацией отмахнулся от самой мысли о том, что он мог доставить Муди неудобства.

— Матери есть матери, — добавил он тем тоном, который я уже привык считать великодушным. Я подумал — почему бы не ухватиться за это?

— Позволь мне повторить, — начал я, — я… точнее, мы с Терри очень признательны, что ты прояснил нам ситуацию с микрочипами. Мне только не хватало дела о незаконной торговле технологиями, так что я лично очень тебе благодарен и рад, что ничего не случилось.

И снова Рамси повел рукой, словно говоря: «Право, разве мог я поступить иначе?»

Я видел, что Муди гадает, куда я поверну дальше. Если бы я знал это наверняка, я бы подал ей какой-нибудь знак. Но я дошел до точки, где приходилось руководствоваться инстинктом, отточенным тысячами бесед и чутьем. Сделав глубокий вдох, я как можно полнее открылся в невербальном ключе: протяжно выдохнул; наклонил голову набок, чтобы мы с Родом не говорили лицом к лицу, глаза в глаза; немного отвел взгляд, чтобы показать свою уязвимость, а затем — была не была — приступил к тому, зачем мы с Терри приехали.