Три мышкетёра

– Я слышал, даже сам король иногда играет в карты с кардиналом, – сказал я.

– Может быть. Я редко бываю при дворе, – ответил юноша и покраснел ещё больше.

Я откупорил бутылку с хересом и наполнил его стакан. Себе я налил кальвадоса, но только полстакана, чтобы не захмелеть.

– Давай выпьем за знакомство, – сказал я.

Подняв свой стакан, я осушил его залпом. Юноша последовал моему примеру. Видимо, не хотел, чтобы я, как ранее мошенники, принял его за маменькиного сынка.

– Какое крепкое вино, – сказал он через некоторое время. – Я, кажется, захмелел.

– Это сказывается перенесённое нервное напряжение, хотя вино действительно довольно крепкое. Зато будешь хорошо спать.

– Меня уже клонит в сон.

– Вижу. Взгляд у тебя какой-то осоловелый. Может быть, тебе действительно лучше отправиться в свою комнату? Мы можем продолжить нашу беседу за завтраком.

Юноша сделал попытку подняться, но тут же снова упал на стул. Ноги его не держали.

– Э, да ты, брат, я смотрю, и впрямь опьянел от одного стакана. Давай, держись за меня. Помогу тебе подняться по лестнице.

– Показывай, где твоя комната, – сказал я, когда мы поднялись наверх.

Он показал на дверь моего номера.

– Нет, брат, – сказал я, – это мой номер. Твой, должно быть, следующий.

Я толкнул дверь седьмого номера, но она оказалась заперта.

– Заперто! – констатировал я. – Ключ у тебя?

Юноша не ответил: он спал. Порывшись у него в карманах, я нашёл ключ, отпер дверь и уложил бедолагу на кровать. Потом, подумав, стянул с него ботфорты. Остальную одежду я решил без надобности не снимать. И не потому, что я опасался, что он проснётся. После той дозы снотворного, которую он принял вместе с вином, его теперь и пушкой было не разбудить. Я боялся, что утром, увидев себя раздетой, маркиза может что-то заподозрить. Если ей, конечно, есть что скрывать. Именно это я и собирался выяснить.

Но прежде я на всякий случай запер дверь изнутри; потом, подойдя к камину, пошуровал в угольях, и в комнате стало светлее. Испытывая некоторую неловкость (всё-таки не каждый день приходится раздевать спящих дам без их ведома), я вернулся к кровати, расстегнул на маркизе камзол и высвободил рубашку. Грудь маркизы была перетянута неким подобием корсета, не позволявшим разглядеть, что под ним. Я перевернул неподвижное тело на живот, приподнял камзол и рубашку – и чуть не вскрикнул от удивления. Под правой лопаткой, у самого основания корсета, я увидел знакомое клеймо. Нет, слово "знакомое" не совсем правильно отражает суть вещей, потому что наводит на мысль, что мне уже приходилось видеть это клеймо и раньше. Однако это не совсем так. Раньше я только читал о нём в книгах по истории и видел изображение перстня, с помощью которого это клеймо должно было наноситься. Но ни самого клейма, ни его обладателя мне видеть не приходилось. Да иначе и быть не могло, ведь передо мной было клеймо Ратонов!

Я так и замер на месте, словно громом поражённый. Не знаю, что я ожидал увидеть, но только не это. Я всегда считал историю с клеймом Ратонов вымыслом, сказкой, выдуманной историками. Оправившись от потрясения, я заправил рубашку маркизы в панталоны, перевернул её на спину и вышел из комнаты. Я узнал всё, что хотел узнать.

Глава семнадцатая,

в которой я приглашаю читателя совершить небольшой экскурс в историю Мышиного королевства

Вряд ли на свете найдётся хотя бы одна мышь, которая не слышала о славной династии Ратонов, правивших Мышиным королевством на протяжении многих столетий. Тем не менее я возьму на себя смелость воскресить в памяти читателя некоторые факты, без которых моё повествование будет неполным, а мои последующие действия лишены смысла.

Начну с того, что в те далёкие времена мышам приходилось отстаивать каждую пядь земли в кровавой борьбе с другими божьими тварями. Ратонам удалось расширить территорию Мышиного королевства до его нынешних пределов, однако управлять таким огромным государством было нелегко, тем более, что основное внимание мышиного короля было сосредоточено на отражении внешней угрозы; времени на укрепление централизованной власти у него почти не оставалось – обстоятельство, которое в конечном счёте привело к крушению династии. В далёких восточных провинциях власть целиком и полностью находилась в лапах местных князей, обязанности которых по отношению к трону практически сводились к тому, чтобы исправно платить дань королю и поддерживать его в случае войны. Во всём остальном они были полными хозяевами на подвластных им территориях. Казалось, такое положение их вполне устраивало.