Три новеллы

Себастиан вцепился в мех тролля, зажмурившись еще сильнее и уже не зная, кто из них кого удерживает на плаву. Сквозь толщу воды их несло в темноту и наконец ударило о какую-то стену. И наступила тишина, в которую страшно было поверить. Наконец Себастиан открыл глаза и увидел, что оба они лежат на песке, откашливаясь и отфыркиваясь. Солнце потихоньку подсушивало его кожу и шерстку тролля.

– Где мы? – спросил Себастиан.

– На дне, – шепнул тролль.

– На дне чего?

– Тебя.

Себастиан сел. В одежду набился песок, во все места, где человеку этого меньше всего хочется, и даже в такие, где, на взгляд Себастиана, самому песку хотелось бы оказаться еще меньше. Песок был теплый, он бежал из ладоней, найдя дырочку между пальцами. Себастиан посмотрел на костяшки: все в трещинах, но не болят, и дождь уже перестал. Видимо, дождей на дне не бывает, видимо, тут всегда светит солнце – слишком сильно либо слишком слабо. Вокруг пляжа высились неприступные отвесные скалы. А тут в расселине был рай. С одной из каменных стен свисала веревка, а прямо под ней горел костер. Себастиан осторожно раскрыл ладони над перебегающими язычками пламени, ловя тепло. Ветер защекотал ухо.

– Давай! – просвистел он. – Действуй!

Себастиан почесал ухо, удивленно глядя на тролля. Тот печально указал на костер:

– Все ждут, что ты это сделаешь, Себастиан.

– Что?

– Решишь, что проще остаться тут внизу. И подожжешь веревку.

Себастиан медленно моргнул – ресницы будто вязли в сердце и каждую приходилось оттуда вытаскивать.

– Я не смогу жить снаружи, – сказал он наконец.

– Тут тоже не сможешь, – ответил тролль.

– Больше не хочу, чтобы было больно. – Слова дребезжа упали с губ Себастиана, плач швырнул его на колени. – Неужели всем остальным тоже так?

– Не знаю, – честно признал тролль.

– Почему мне больно просто так? И я никогда не смеюсь! Вот нормальные смеются!

Тролль потер кончиками лап в том месте, где у троллей, видимо, находятся виски.

– Возможно, у тебя что-то не то со смехом. Это он сломался, а не ты. Может, кто-то его разбил. Однажды кто-то разбил мою любимую тарелку для завтрака. Между прочим, я до сих пор переживаю.

– А как починить смех? – прошептал Себастиан.

– Не знаю, – снова ответил тролль.

– Слушай, а может, это что-то не то со мной? Похоже, тролль отнесся к вопросу со всей серьезностью.

– А может, это не то с не тем? – предположил он.

– Чего-чего?

– Может, на самом деле воздушный шарик и не воздушный шарик вовсе. Может, тебе и не нужно быть веселым. А нужно просто быть.

– Кем?

Тролль принялся что-то писать на песке. Медленно и старательно выводя свои самые красивые буквы. А потом заверил:

– И все.

И вытер мальчику глаза.

– Что мы будем делать теперь? – спросил Себастиан.

– Спать, – предложил тролль.

– Зачем?

– Затем что иногда, когда проснешься, бывает завтрак.

Тролль протянул Себастиану лапу, тот свернулся клубочком на его ладони и уснул. В этот раз просто от усталости. Тролль тоже спал и тихо посапывал. На его шерстинках, словно хрустальные подвески, покачивались слезы мальчика.

Когда оба проснулись, костер уже прогорел. Себастиан, моргнув, уставился на небо.

– О чем ты думаешь? – спросил тролль.

– О том, что, может, воздушный шарик и не упустили случайно, и он не сам улетел. Его отпустили на волю, – шепнул мальчик.

– А зачем кому-то понадобилось отпускать воздушный шарик? – удивился тролль.

– Потому что кому-то захотелось, чтобы он был счастлив.

Тролль кивнул – благодарно, словно получил подарок. Себастиан осторожно прикоснулся к веревке.

– А что там? – спросил он и указал туда, где она крепилась к самому верху скальной стены.

– Жизнь. Сто тысяч лет самого лучшего и худшего, – прошептал тролль.

– И то, что между ними?

– Точно! – просиял тролль. – Оно самое! То, что между ними. Его выбирать тебе. Лучшее и худшее случается само, а вот то, что между… Оно-то и заставляет нас жить дальше.

Себастиан чувствовал, как дыхание мячиком колотится в горле.

– А ты пойдешь туда со мной?

– Да. Мы все пойдем с тобой.

Лицо Себастиана сморщилось, точно изумленное белье в стиральной машине.

– Что еще за «мы»?

– Мы, – повторил тролль.

Взглянув на пляж, Себастиан увидел сотню тысяч троллей.

– Кто они?

Тролль обнял Себастиана и не отпускал, пока Себастиан не почувствовал, что обнимает воздух. Он видел, как другие тролли подходят все ближе и ныряют один за другим в ту же самую трещину.

– Мы – голоса у тебя в голове, которые отвечают «нет», – выкрикнули они оттуда. – Когда другие голоса велят тебе прыгать в пропасть, перестать барахтаться и поджечь веревку, мы просим тебя: «Держись!»

Себастиан глянул на свои ладони. Одна из трещин затянулась на глазах. За ней другая. Он прижал невидимые шрамы к щеке. Как можно жить с ними и не жить в них? А потом закрыл глаза и снова заснул и всю ночь проспал на песке.