Три осени Пушкина. 1830. 1833. 1834

Писал её в назидание потомкам горюхинский житель Белкин, родившийся в сём селе в 1801 году апреля 1-го числа от честных и благородных родителей и получивший первоначальное образование, естественно, от сельского дьячка. Проходил Белкин и службу в пехотном полку, но смерть дражайших родителей заставила его вернуться в деревню. Там, в тиши и уединении, решил он заняться литературной деятельностью, но, не будучи с детства одарён воображением, долго не знал, с чего начать. Нечаянный случай разрешил его недоумения – в руки ему попали документы: собрание старинных календарей с записями деда, бабки и приказчика и летопись горюхинского дьячка. Присовокупив к ним ревижские сказки с замечаниями старост касательно нравственности и состояния крестьян, а также изустные предания, новоявленный историк принялся за труд.

Он соответствовал лучшим образцам исторических сочинений, коими для Белкина почитались бессмертные труды по всемирной истории аббата Милота и отечественной – Татищева, Болтина и Голикова. Потому и стиль отвечал высокому жанру:

«Страна, по имени столицы своей Горюхином называемая, занимает на земном шаре более 240 десятин. Число жителей простирается до 63 душ. К северу граничит она с деревнями Дериуховом и Перкуховом, коего обитатели бедны, тощи и малорослы, а гордые владельцы преданы воинственному упражнению заячьей охоты».

Обитатели же Горюхина – с гордостью противопоставлял их историк дериуховцам и перкуховцам – были «большей частию росту середнего, сложения крепкого и мужественного, глаза их серы, волосы русые или рыжие. Женщины отличаются носами, поднятыми несколько вверх, выпуклыми скулами и дородностию».

Выставлялась с несомненностью благодать края: «Издревле Горюхино славилось своим плодородием и благорастворённым климатом. Рожь, овёс, ячмень и гречиха родятся на тучных его нивах. Берёзовая роща и еловый лес снабжают обитателей деревами и валежником на построение и отопку жилищ. Нет недостатка в орехах, клюкве, бруснике и чернике. Грибы произрастают в необыкновенном количестве…»

Благополучно пребывали горюхинцы в сём цветущем краю, производя торг лыками, лукошками и лаптями, услаждая чувствительные сердца музыкой – балалайка и волынка и поныне раздавались в их жилищах, «особенно в древнем общественном здании, украшенном ёлкою и изображением двуглавого орла».

Сиречь в кабаке.

Поэзия также процветала в древнем Горюхине, «доныне стихотворения Архипа-Лысого сохранились в памяти потомства». Одно из них, сатирическое, приводит историк:

Ко боярскому двору
Антон староста идёт,
Бирки в пазухе несёт,
Боярину подаёт,
А боярин смотрит,
Ничего не смыслит.
Ах, ты, староста Антон,
Обокрал бояр кругом,
Село по миру пустил,
Старостиху надарил.

Тут надо пояснить. Бирками отмечалась проделанная крепостными крестьянами работа. Бирки позволяли старосте жульничать, надувать и крестьян и барина. Что и делал успешно староста Антон.

Сатирические стихи Архипа-Лысого словно камертон ко всей сатирической истории села Горюхина.

После его стихов Белкин приступает к истории, начиная её с «баснословных времён» и живописуя сначала нестрашное правление старосты Трифона, а затем появление присланного барином приказчика. Тогда-то и наступили для горюхинцев иные времена. «Политическая система» приказчика была проста и прозрачна, как слеза: «Чем мужик богаче, тем он избалованнее – чем беднее, тем смирнее». А «смирность» – главная крестьянская добродетель. Её-то и возвёл в перл приказчик. «Мирские сходки были уничтожены». Оброк собирался, хотя и понемногу, но круглый год сряду. «Мужики, кажется, платили и не слишком более противу прежнего, но никак не могли ни наработать, ни накопить достаточно денег. В три года Горюхино обнищало».

Какая привычная история! И недаром повествование о белкинской вотчине площадью – смешно сказать – в 240 десятин ведётся в ключе истории. Да, это подлинная – хотя и сатирическая, хотя и изложенная простодушным Белкиным (который и не помышляет о сатире) – подлинная история этой страны, матушки России, с тысячами Горюхиных, Дериуховых, Перкуховых, крестьянского, трудящегося в поте лица населения, живущего на благодатной земле.

Но что за несчастье! Что за злой и неотвратимый рок! Почему нету счастья этой земле, начиная – может быть, прав Белкин? – с «баснословных времён»?