Три осколка луны

Огромную комнату занимали изящнейшие произведения искусства, все – в человеческий рост и женского пола. Большим фантазером-эротоманом был хозяин этого особняка. Вот где он отдыхал душой, а может, и телом, вот где молился, вот где было спокойно и уютно его сердцу и больной душе. Среди немых улыбающихся красавиц – стюардесс, домохозяек, циркачек, оперных див и джазовых певиц, наездниц, герцогинь и маркиз, пастушек и бедных цветочниц.

– Не были бы вы профессионалами, – со знанием дела сказал Антон Антонович Лунёв, – я бы не привел вас сюда. Это место для избранных! Для таких, как вы и я. Кто влюблен в красоту беззастенчиво, пылко, страстно. Кто жизни себе не представляет без нее.

– О да, – пробормотал Гордеев. – Я искренне завидую вам. Расскажите о вашей любимой кукле.

– Что вы?! – вдруг воскликнул хозяин. – Как можно их называть куклами?! Ведь они – живые! Они – мои девочки. Мои цветы! – Он даже приложил кулак к груди. – Моя нежная страсть… – Лунёв вновь вытащил ингалятор и прыснул себе в рот. – Я расскажу вам, обязательно расскажу… и не только об одной…

О да, это была страсть! Антон Антонович начал рассказывать о худенькой большеглазой Катрин, кукле из мягкого пластика, привезенной из Франции пятнадцать лет назад. Она была так утонченна, притягательна, наполнена магией. Все это рассмотрел в ней хозяин дома и заставил увидеть своих гостей, потому придумал всем своим девочкам уникальные истории. Он оживил их своей фантазией, извращенным художественным умом! Теперь уже Гордеев и Алексей стали смотреть другими глазами на истинных хозяек этого дома.

– Удивительно, – повторял старший компаньон. – Уникально. Вы подарили им личности. Теперь, после вашего рассказа, я тоже вижу это.

– Вы понимаете меня? Как это замечательно! – восклицал Лунёв. – Не всякий сумеет понять сердце такого человека, как я.

«Интересно, – думал Гордеев, – что он делает с неживыми красотками, когда остается с ними один на один? Вот бы поглядеть… Нет, лучше не стоит».

– А почему вы молчите? – спросил Лунёв у младшего из гостей.

Алексей и впрямь казался мрачноват для художника-кукольника – такое знакомство простому пареньку из Предтеченска было внове.

– Он поражен. Набирается у вас опыта, – ответил за Погодина его товарищ. – Надо уметь вдохнуть жизнь в скульптурное изображение. А может, и завидует вам. Вы же – Пигмалион. Истинный современный Пигмалион!

– Как я счастлив! – польщенно воскликнул Лунёв. – Хотел услышать от вас именно это сравнение!

Они не заметили, как прошел час, за ним другой, на смену коньяку появилось виски, а затем и закуска. Вдохнув новую порцию лекарства из ингалятора, Антон Антонович Лунёв продолжал свое красноречивое представление. А Гордеев думал, что надо предупредить этого беспечного богача – сказать, что ему угрожает опасность от еще более ненормальных людей, чем он сам. Очень ненормальных и очень опасных…

На улице давно стемнело.

– А я знаю, кто вам подсказал, как меня найти, – когда гарем был представлен почти полностью, хитро улыбнулся порозовевший от спиртного Лунёв.

– Правда? – недоверчиво спросил Гордеев.

– Конечно! Это мой сводный брат Игнатий из Лощинска. Это крупный город на Урале. Игнатий Савельевич Карпов. Политик, бизнесмен. У нас с ним общее дело – серебряные рудники и нефтяной бизнес. – Пока хозяин наполнял бокалы, Гордеев и Алексей переглянулись. – Он знает о моих невинных увлечениях… Ну, скажите, это он, он ведь, да?

Гордеев постарался улыбнуться так, чтобы выдать себя с головой. Но принципиально не произнес ни слова.

– Ну, разумеется, это он, – пожал плечами Лунёв. – Кто бы еще стал меня так баловать?

У Гордеева созрел план – он не любил сцен и решил обо всем сказать на пороге, когда они будут уходить.

– Нам с коллегой пора, – сказал он и решительно поднялся. – Да, товарищ художник?

– Как скажете, товарищ менеджер, – тоже вставая, сказал Алексей.

– Что ж, телефонами мы обменялись, скоро я сделаю у вас заказ, – кивнул Лунёв. – Идемте! Жаль, не покажу вам еще один экземпляр…

Они спустились на первый этаж – в большую залу с диванами и бильярдом. В этот момент у хозяина зазвонил сотовый. Лунёв достал из кармана трубку.

– Алло! Да, это я. Ага! – Он резко ожил и взбодрился. – Я ждал вашего звонка! – Он подмигнул гостям. – Очень ждал! Именно, дом 48 по улице Инженерной! Выхожу! Подождите пару минут, – сказал счастливый Лунёв гостям. – В зимнем саду!

Он кивнул на стеклянные двери и заторопился на улицу. Гордеев и Погодин вышли в зимний сад, где уже царила ночь, и сразу оказались в плену кактусов и пальм, грозными тенями обступивших их со всех сторон.

– С глазами осторожнее, – посоветовал Гордеев. – Мрачно тут как-то.

– Вы думаете, Петр Петрович, это она?

– Уж больно он счастливый, точно ему еще одну наложницу подкинули. А если это они, то нас увидеть не должны ни в коем случае. Но вы, Алексей, к бою готовьтесь.

– Думаете?

– Уверен, – кивнул Гордеев.

Погодин подошел к окну, которое выходило в сад.

– Дорога справа, – заметил Гордеев.