Три осколка луны

Если сможете, любите ее, как раньше. Но будьте с ней бережны, точно в ваших руках прекрасный цветок с надломленным стеблем, и только от вас зависит, жить ему или погибнуть. Если это выше ваших сил, уверен, любви Алексея и родителей Даши, вновь обретших свою дочь, хватит сполна.

За сим прощаюсь, дорогой Петр Петрович, желаю удачи. Ваш Ф.И. Скороходов».

Гордеев сложил письмо, спрятал его обратно в конверт, положил в карман.

– Спасибо, – сказал он Алексею. – Тебе и старику. Если все это правда, конечно…

– Она ждет вас. – Погодин кивнул в сторону сестры.

Гордеев поднялся по холму, подошел к Еве. Она подняла на него глаза – те же, какими он запомнил их в день знакомства. На этом же холме, у высохшего мертвого осокоря. В глазах Евы блеснули слезы, и сердце Петра защемило.

Ева потянулась к волосам, стянула резинку и тряхнула головой – волосы рассыпались по плечам.

– На кого я похожа теперь? – тихо спросила она.

Гордеев ответил не сразу:

– Нам вместе предстоит узнать это.

Ева взяла тонкую высохшую веточку, едва заметно улыбнувшись и опустив глаза, кивнула. Веточка в ее пальцах сделала пируэт, остановилась.

Внизу, у дороги, стоял Алексей Погодин. Он даже не смотрел в их сторону, точно и не было рядом ни сестры, ни ее мужа, а что-то насвистывал, запустив руки в карманы брюк.

Гордеев взглянул наверх – на мертвое дерево с узловатым стволом, раскидистыми, потерявшими кору ветвями. В десять шагов он оказался у сухого осокоря. Там, через озеро, над противоположным берегом поднимался белый дым, завивался в косы, таял, подхваченный ветром…