Три пары

Они обе понимали причину: слишком много неудобств для Дермота, – и изо всех сил старались проявить сочувствие, но новогодние вечеринки Конора и Беатрис были великолепны. Ева с Шэем и Фрэнк с Лиззи заставили их продлить мероприятие, оставаясь вплоть до рассвета, когда они расправлялись с изысканными канапе, карпаччо и сырами. Никому не разрешалось уходить, пока солнце не взойдет полностью.

– Ведь ей не нужно было делать что-то особенное: несколько телефонных звонков, заказать кейтеринг, диджея. Сделать себе прическу. Я имею в виду, что мы бы сделали все это ради нее. – Лиззи ухмыльнулась.

Ева рассмеялась:

– Вот же ты стерва. Ну давай. Пойдем в парк. Пожалуйста. Мне нужно хорошенько посмеяться.

Лиззи умилостивила ее приглашением на ужин на следующих выходных и посоветовала отнести косяк домой и поделиться им с Шэем.

– Ему бы тоже не помешало хорошенько посмеяться, – сказала она.

Ева пришла домой и увидела на столе грязные тарелки, оставшиеся после завтрака, и кастрюли со вчерашнего ужина, которые все еще ждали, чтобы их вымыли. Шэя не было дома: он написал, что он у миссис Дейли. Она не понимала, почему нельзя было помыть посуду перед уходом. Работой его совсем не заваливали. Он все еще был слаб после Макдоны, и она хотела быть добрее, но это изматывало. Ева оставила девочек за кухонным столом делать домашнее задание, предупредив, чтобы они оставались на месте, пока оно не будет выполнено. Когда они заныли, она прикрикнула на них, а затем извинилась, как делала часто: «Мама в плохом настроении. Лучше оставьте меня в покое ненадолго».

Ева вышла в переулок за домом и раскурила косяк. Стоило надеть пальто: но если взять его сейчас, девочки заметят. Наступила ночь, и она не могла вспомнить, видела ли днем солнце. Зима, что тут скажешь. Иногда даже ее мысли казались замороженными.

Много лет назад, еще до детей, они с Шэем взяли рюкзаки и отправились в путешествие по греческим островам. Солнечное тепло их замедляло, и они пребывали в постоянном состоянии удовлетворения, расслабленные, как засыпающие младенцы. От косяка к ней подкрадывалось такое же ощущение добродушного благополучия и согревало ее изнутри. Когда она вернулась, девочки уже закончили домашнее задание, но ждали за столом, запуганные и послушные. Она хихикнула:

– Какие вы хорошие девочки.

– Можно мы теперь посмотрим телевизор, пожалуйста?

– Да! Идите.

Если они и были удивлены переменами в ней, то не показали этого. Надо было приготовить ужин, но вместо этого она испекла печенье. Она сидела с девочками, пока печенье было в духовке, и хихикала на протяжении всей серии «Губки Боба». Время от времени она ловила на себе взгляды девочек.

– Это не так уж и смешно.

– А мне смешно.

Она набрала девочкам ванну. Когда они отправятся в нее, она приготовит что-нибудь приличное на ужин, потом уложит девочек спать, выскажет все Шэю и ляжет спать сама. Какая бездарная трата косяка. Она закрыла краны, заперла дверь, разделась и опустилась в ванну. Поскользнулась и ушла под воду. Когда она всплыла, волна перехлестнула за бортик. Ева рассмеялась. Дверь задрожала, когда девочки попытались ее открыть.

– Мама? Почему ты смеешься?

Ева изо всех сил старалась казаться трезвой:

– Вспомнила о том, что сказала сегодня Лиззи.

Воспоминание о Лиззи заставило ее снова рассмеяться. Она нырнула под воду, чтобы скрыть смех. Пузыри вырывались на поверхность.

– Мама, ты в ванне?

– Ты в нашей ванне?

– Я была очень грязной девочкой, – сказала она. – Пять минут, и она ваша. Сходите возьмите печенье.

Они убежали. Она легла на спину и позволила конечностям повиснуть в воде. Она написала Конору. «С Новым Годом. Не хватало вашей вечеринки. Вместо этого пялилась в стену».

Его ответ был почти мгновенным.

«Мы поднимались на Лугнакиллу[14]».

«Окей, ты выиграл».

Девочки завизжали от звука открывающейся входной двери. Домой пришел Шэй. В любую минуту он мог оказаться у двери ванной, желая знать, что будет на ужин. Тогда он увидит, что она накурилась, и начнет жаловаться, что она его не дождалась и не разделила с ним косяк или ванну. Или и то и другое. Она вылезла, вытерлась и обернулась полотенцем. Когда-то в прошлом она бы открыла дверь и втянула его внутрь. Он постучался:

– Привет. Хочешь, я приготовлю ужин?

– Помой посуду. Я буду через минуту.

Она слышала, как он ушел. Ее телефон запищал.

«Это была не моя идея. Меня затащили. Я бы все отдал, чтобы пялиться в стену вместе с тобой».

Ева обомлела. Она не была готова к тому, что он имел в виду, если он вообще что-то имел в виду. Она не могла позволить себе не ответить, потому что это тоже был бы ответ. Он был слишком быстр.

«С тобой и Шэем, ты понимаешь о ечм я».

Она отправила смеющийся смайлик, а затем удалила все сообщения.

Когда она зашла на кухню, Шэй стоял у раковины, начав мыть посуду. Она встала сзади и обняла его, положив голову ему на спину.

– Привет.

– Привет.

Он обернулся и понюхал воздух вокруг нее. Потом посмотрел ей в глаза:

– Ты накурилась.