Три пары

– Кому ты писала? – спросил Конор.

Она нахмурилась:

– Никому.

Беатрис мазала маслом тост для Фиа, который сидел у кухонного островка, болтая ногами. Конор наклонился над Фиа и обнял его. Мальчик проигнорировал его.

– Я ТАК голоден, – прорычал он.

– Куда ушел папа? – спросил Конор.

– В свою комнату, прилечь, – сказала Беатрис. – Я принесу ему чашку чая, когда накормлю Фи.

– Он считает, что я игнорирую маму.

Беатрис разрезала тост Фиа на треугольники и пододвинула к нему тарелку, а затем поставила чайник для чая.

– А ты как думаешь? – спросил Конор. Его раздражало, что пришлось просить ее реакции.

– Ты не навещаешь ее.

– Навещаю. Ей все равно, я для нее как еще один стул в комнате.

Беатрис бросила предупреждающий взгляд в сторону Фиа.

– Не ради нее, а ради Дермота. Она его жена. После стольких лет вместе они как одно целое. Ты пренебрегаешь ею – ты пренебрегаешь им. – Она размешала чай для Дермота – молоко и два куска сахара – и пошла к нему.

Конор сделал несколько глубоких вдохов и заставил себя сосредоточиться на Фиа, который уминал тост и пинал ногами кухонный островок.

– Сейчас лучше? – Он взъерошил сыну волосы. Фиа наградил его улыбкой, полной непрожеванного тоста.

Глава 28 Хорошенько посмеяться

В то время как все остальные радовались возвращению детей в школу, в первый школьный день Ева проснулась с тревогой. Во время короткой перемены, когда Еву спросили, как прошло ее Рождество, она ответила, что тихо: они были в Литриме, как и каждый год, проводили драгоценное время с ее родителями. Дом ее детства представлял собой аккуратное бунгало семидесятых годов с каменным камином в гостиной и рядами школьных фотографий ее самой и ее младшей сестры Грейс в коридоре. Двадцать лет назад Грейс уехала в Сан-Франциско сразу после окончания школы и, оставшись там без грин-карты, теперь отказывалась рисковать потерей дома ради приезда на праздники, что их родители стоически переносили. Юнис и Шон были мягкими и нежными людьми, а Грейс родилась с энергией, которая превратила их бунгало в клетку, где она билась о стены. Ева, хорошая дочь, очень хотела, чтобы Грейс исчезла, чтобы оставила в покое их вечно шокированных родителей, но потом, когда это произошло, Ева не могла поверить, что оказалась настолько слепа. Грейс была источником смеха, зачинщицей приключений, голосом правды. Ева встала на сторону родителей и проиграла.

В это Рождество ее драгоценные маленькие девочки и ее милый, веселый муж чувствовали себя в этом доме настолько неуютно, что ей хотелось сбежать за Грейс, держа по ребенку в каждой руке, и никогда не оглядываться назад. Она хотела уберечь своих девочек от этой серости, сочащейся из стен, от полуулыбок и медленных кивков родителей, от их славной безвкусной еды. Она постоянно натыкалась на своих родителей, следивших в окно за птицами у кормушек в саду, коротая время, когда этого самого времени у них оставалось так мало. Ева собрала свою семью, и они уехали утром в День святого Стефана, заявив, что им нужно время и дневной свет для возвращения по обледенелым дорогам.

Спустя несколько дней Ева спросила себя, не поэтому ли она поцеловала Конора. Даже дома стены вокруг были слишком тесными, и ей казалось, что она отскакивает от одной неподатливой поверхности к другой. Что-то должно было произойти.

В свой первый день в качестве заместителя директора Ева вместе с Маргарет просмотрела список вакансий на год. Он был не только утомительно длинным: он был невозможным с финансовой точки зрения. Декабрьский счет за отопление истощил их скудные средства. Если бы наступило новое похолодание, им пришлось бы отправить всех домой. Школа изо всех сил старалась поддерживать базовые стандарты. Речь уже не шла об учебных принадлежностях, спортивном инвентаре и новом актовом зале: речь шла о протекающих крышах и туалетной бумаге. Родители устраивали благотворительные праздники на Рождество и весной – эта огромная работа приносила едва ли пару тысяч евро. Все школы были в одной лодке. С болезненной ясностью Ева поняла, что ее работа в качестве заместителя директора будет заключаться в том, чтобы научиться говорить «нет» даже таким мелочам, как цветные карандаши или пластилин «Блю-Тэк». Сюзанна, учительница шестого класса, тайком протянула ей косяк, оставшийся после вечеринки. Ей показалось, что Ева выглядит напряженной.

После школы Ева загнала Лиззи в угол и предложила сходить с детьми в парк. Лиззи курить не рвалась. Джорджия уже однажды застукала их с Фрэнком и спросила, что это за странный запах. Лиззи думала, что подобное не сойдет ей с рук снова.

Они увидели, как Дермот встречает Фиа на другой стороне двора.

– Думаешь, там все в порядке? – спросила Ева. Она не разговаривала с Беатрис с момента звонка на Рождество.

– Я думаю, она меня избегает, – сказала Лиззи. – Она тебе что-нибудь говорила?

– Нет.

– Мне все равно не хватало их вечеринки.