Три пары

Сарай размером три на три метра был завален велосипедами, футбольными мячами, игрушечными пистолетами и последствиями обещаний, данных себе на новый год, такими как мяч для пилатеса и мини-батут. Полки грозили опрокинуться в любой момент. Единственным аккуратным местом был письменный стол, расположенный под окном, где лежали его телефон, ноутбук и ручка. Подозрительно аккуратно для человека, который должен был писать сценарий, но Лиззи решила отложить это на другой день.

– Ну… – Лиззи для эффекта сделала паузу. – Что-то произошло между Беа и Конором. Она провела ночь у Бреннанов. Видел бы ты ее в школе, она была так расстроена, что не могла со мной говорить. – Она наблюдала за ним, ожидая его реакции – вздоха с закатыванием глаз, резкого выпада «ой, только не начинай», нарочитого терпения, – пока он будет пытаться убедить ее, что у нее паранойя.

Фрэнк снова сел за стол и сделал большой глоток чая.

– Как раз то, что мне нужно, – сказал он.

– Ты не удивлен?

– Насчет Беа и Конора? А чему тут удивляться? Что они поругались? Или что Беа расстроилась? – Ее беспокоило отсутствие любопытства.

– Разве тебе не любопытно?

– Мне их жаль, – сказал Фрэнк.

– Это да, само собой, – сказала Лиззи.

– Что говорит Ева?

– Сказала, что ничего не знает. Я ей не верю. Мне казалось, что у них вроде все хорошо, что они ладят, а тебе? – Среди них всех Беатрис и Конор всегда казались самыми довольными и слаженными, даже после Харвуда.

Фрэнк посадил Лиззи к себе на колени и посмотрел в окно.

– У многих все хорошо на поверхности. Конор и Беа особенно преуспели в этом.

Лиззи чувствовала его окутывающее тепло, чувствовала его нежность. Она попыталась разглядеть то, на что он смотрел через окно, но оно было затянуто паутиной и увито плющом.

– Нужно его расчистить, – сказала она. – Это сильно изменило бы тут освещенность.

– Но тогда сюда смогут заглянуть снаружи. – Фрэнк дважды похлопал ее по заднице, побуждая встать. – Так. Мне нужно закончить сцену, прежде чем прерваться на сегодня. Я ищу финансирование, и дедлайн – на следующей неделе.

Закрывая за собой дверь, она снова просунула голову внутрь:

– Ты сказал, что приготовишь ужин сегодня вечером.

Фрэнк поднял глаза: в руке у него был телефон. Он положил его на колени, словно надеясь, что она этого не заметила. Он улыбнулся.

Это была осторожная улыбка. Не вполне широкая и ускользающая.

– Что? Ужин, да, конечно.

– Ты хороший человек, Фрэнк Дюркан.

– Я стараюсь.

– Именно поэтому я все еще здесь. – Фрэнк медленно кивнул.

Она закрыла дверь и пошла обратно по садовой дорожке. Она жила с ним достаточно долго, чтобы понять, что некоторые вещи лучше не произносить вслух. Некоторые вещи лучше не рассматривать слишком внимательно. Со временем все наладится само собой. Она почувствовала себя больной, поэтому, входя в дом, она перевоплотилась. В кого-то, кто принялся охотиться на тигров вместе с детьми.

Глава 37 Грейт Саут Уолл

Беатрис быстро прошла мимо Гранд-Канал-Док, свернула на мост и продолжила путь через Рингсенд и Айриштаун. Она ничего и никого не видела. В голове теснились голоса, ее собственные и чужие, осуждающие и пугающие. Что она наделала? Что ей теперь делать? Она не могла жить без Фиа. Им придется продать дом и купить две квартиры. Ипотека была невозможна: их дом потерял в цене, а это означает, что, даже если бы им удалось купить два дома или две квартиры, у них бы ничего не осталось. Она-то сможет смириться с вновь пришедшей бедностью, но она не хотела этого для Фиа. Беатрис продолжала идти мимо кайтсерферов на Сэндимаунт-Стрэнд, мимо водоочистной станции, мимо маленького заваленного мусором пляжа и дальше по набережной, к Грейт Саут Уолл, волнорезу между Ирландским морем и Дублинской гаванью. Она пошла дальше по неровным гранитным глыбам: с одной стороны волны бились в мол, а с другой – были спокойными и темно-синими. Ее пронизывал восточный ветер. Добравшись до приземистого красного маяка в конце дамбы, она промерзла до костей.

Беатрис проверила свой телефон. Одно сообщение. Она знала, какого сообщения хотела – от Конора, с разрешением вернуться домой. Но это Фрэнк спрашивал, стоит ли ему поговорить с Конором. Очевидно, ему не хотелось, но он сделал бы это, если она считает, что это может помочь. Она позвонила ему:

– И что бы ты сказал?

– Что?

Она повернулась спиной к ветру, но он все равно трепал ее волосы вокруг лица.

– Что бы ты сказал Конору?

– Где ты? Тебя плохо слышно.

Она закричала в трубку:

– Что бы ты сказал Конору?

– Не знаю. Что ты хочешь, чтобы я сказал?

– Я думала, у тебя есть какая-то идея?

– Что? Я тебя не слышу.

– Забудь.

Он продолжал говорить. Ей показалось, он упомянул о семейной терапии. Ветер на мгновение утих, и она ясно его услышала.

– Конор тебя выгнал или это ты ушла от него?

– Он был так зол. В таком бешенстве. Я ушла. Он напугал меня и Фиа, он…

Она зарыдала. Опять наступила тишина, она услышала: «Что?» – и отключилась: это было невозможно… Через несколько мгновений пришло сообщение от Фрэнка:

«Он ударил тебя?»

«Нет!»

«Что ты хочешь, чтобы я сделал?»