Три песеты прошлого

Так он и поступил. Даже написал кое-что почти в окончательной редакции, но чувствовал, что на заключительном этапе ему предстоит немало мучений, и все равно писал и писал, иначе от темы не отделаешься. Хотел рассказать понемногу (понемногу) обо всем, так чтобы в романе всякое событие получило свое место, свою историю. Тринадцатого числа Бофаруль, застав его в трудах праведных, вручил ему записку, которая гласила: “Каталог № 580, Бургос, 1936 — 1937, типография Фурнье”. Вис, разумеется, ничего не понял, и Бофаруль объяснил, что это справка о марке, наклеенной на письмо Хосефы Вильяр, а Вис спросил: разве я тебе говорил об этой марке? — Ты же дал мне фотокопию письма, — и, пока Бофаруль объяснял, как он получил эту справку, изумленный Вис говорил себе, что надо подумать еще о многих вещах: кроме года выпуска марки, была еще записка с адресом в Честе, которую алькальдесса могла написать только после выхода из тюрьмы, скорей всего в 1944 году, когда она там жила и когда, несмотря на запрет, посетила Кастельяр… Может, она передала кому-нибудь эту записку? Задавая себе этот вопрос и размышляя о дальнейшем, Вис вдруг понял, что Бофаруль с ним прощается, — как? — ну да, я уезжаю, передай привет Бла, — но послушай, — все, все, прощай, спишемся, или я тебе позвоню… И быстро пошел вниз по лестнице, ну как не поругать его за то, что решил проститься вот так,наскоро, прощай — и все. Вис смотрел ему вслед и видел, как он помахал рукой с площадки этажом ниже, — прощай, прощай, — и не было у него ни лысины, ни парика. Бофаруль надел шляпу, которую иногда носил и в Вильякаррильо…

Четырнадцатого вечером Бла и Вис улетели в Мадрид. Пока такси везло их в аэропорт Манисес, который остался так далеко позади, в самом еще неясном начале мыслей о книге (и так близко от Педро — Честе в двух шагах отсюда, — а может, он опять в Бадалоне?) , Вис уже видел себя на работе, видел, как он пробирается по бесконечному лабиринту кроссворда. Умирает вместе с теми, кто только там и живет. Вспомнил вдруг о старике из Вильякаррильо, который по истечении сорока одного года и трех месяцев вышел в Испанию. Снова увидел, как тот подслеповатым взглядом осматривает дома на улице своего городка. Трогает их руками. Немощный, старый. И Виса охватила буйная радость.

М