Три плюс одна

– Там еще один, а двое куда-то ушли и сказали, что надолго, – с готовностью доложила полненькая.

Филимон задержал на ней взгляд. Боится, но радуется. Кажется, перспективы того, что случилось бы без постороннего вмешательства, пугали ее больше происходящего. Груди и ляжки покрывали оттиски чьей-то растопыренной пятерни, на пупке красовалась нарисованная мишень, пятна из сажи на носу, вокруг глаз и около рта делали лицо похожей на череп, хотя на скелет солнечная пышка никак не походила. Она подбежала к связанным и первым делом взялась за путы понуро опустившего голову Бизончика.

Бизончику, как самому здоровому из компании, единственному было стыдно находиться в таком виде. Он прятал глаза от Филимона и Танка и пытался показать, как больно его связали. Ага, так и поверили, щщаз.

Филимон отметил, что третьего парня ни одна девушка развязать не пожелала, это чуть позже сделал освобожденный Бизончик, по дружбе.

У всех студентов кожа оставалась чистой в том смысле, что без синяков и других признаков насилия. Возможно, что-то скрыла раскраска, но непохоже. Капитуляция явно произошла от слома воли, а не тел.

Из левого каменного зева появился чернявый лопоухий субъект с пистолетом в руке. «Макаров», однако, а не резинострельная пукалка, как у другого. Если Фаня права, и стволов больше нет, то двое ушли безоружными. Это хорошо.

– Кто здесь главный? – громко осведомился Танк.

Один из кавказцев, который с пистолетом, начал:

– Шариф ушел…

– Я спрашиваю – кто з д е с ь главный? – жестко перебил Танк.

Развязанный Фаней парень вскочил:

– Я здесь главный.

Он шагнул к лопоухому, чтобы отобрать пистолет.

Короткая очередь из «Калашникова» Танка отбросила длинноволосика на камни. Грудь превратилась в месиво, походившее на лунную поверхность, как ее показывали по телевизору: черно-серо-белый фон и кратеры. Здесь вулканы были действующими, из них прыскало бурой лавой. Парень дернулся и затих навсегда.

Филимон поморщился:

– Зачем?

– Чтобы поняли. – Танк сплюнул сквозь зубы. – Главные здесь мы.

«Макаров» в руке лопоухого подрагивал, но швыряться свинцом не спешил – когда стреляют не в тебя, спешить не надо, всегда есть шанс, что противники перебьют друг друга сами.

Фаня взвыла. С подхваченным с земли булыжником она кинулась на Танка:

– Убийца!..

Не только добежать, а даже бросить не успела. Вторая очередь отправила ее в компанию к мертвому дружку.

Все застыли в ступоре. Даже Филимон. Не так он представлял себе намечавшееся веселое приключение. А надо было уметь слушать. Танку терять нечего, он сам говорил. Какие-то долги. Семейные неурядицы. Танк возвращаться не собирался. А Филимон собирался, его ждут. И как же исправлять положение? Класть всех, а потом подложить автоматы трупам кавказцев?

Танк стискивал зубы – нога болела, дорога к пещере далась нелегко. Не отводя ствола от противника, он скинул с плеча рюкзак.

Прогрохотал выстрел. Филимон почувствовал, что заваливается набок. Боль пришла позже.

«Кто?! – не давала покоя мысль, пока он палил по противнику бесконечной очередью. – Как смогли подобраться? Почему Филимон не слышал, как подкрались, и как он очутился на линии огня, хотя сделал все, чтобы быть вне досягаемости с любой точки, откуда бы ни стреляли снаружи? Наверное, кто-то прятался внутри. Выходит, сдобная пышка, с которой уже не познакомиться ближе, соврала. Или не знала?

– Никогда не любил ТТ, – донеслось от упавшего Танка, в которого зарядили пару раз из «Макарова» и травмата, пока ответная очередь не уложила обоих стрелков.

ТТ?! И Филимон понял. То, что может случиться, говорит народная мудрость, обязательно случится. У ТТ нет предохранителя, оружие может сработать при падении или ударе. Пистолет в упавшем на каменный пол рюкзаке Танка выстрелил сам.

Филимон ждал от судьбы всего, но не подлости. Через живот будто тянули колючую проволоку, под боком увеличивалась лужа. Обидно. От пули друга. В самом расцвете лет, когда все страшное, казалось, уже позади. Сидели бы сейчас на берегу, ели рыбку…

Притащившая их сюда виновница валялась рядом, ее искромсанные прелести уже никогда и никому не доставят удовольствия. На спине алыми розами цвели кратеры с рваными краями от прошивших навылет пуль. Две ошибки сегодня сделала Фаня: позвала на помощь, а затем напала на тех, кто пришел помочь. Так не поступают. Помощников надо благодарить, а не с камнями на них бросаться. То, что ее дружок оказался придурком, никого не извиняет.

За камнями прятались оставшиеся в живых. У них ножи, дубина, камни. И подобрать с полу пистолет ничего не стоит – поднять свои автоматы ни Филимон, ни Танк уже не в состоянии.

Филимон перевел взгляд на Танка. Тот доставал гранату.

Верно, осталось только это, ничто другое не поможет. Филимон вытащил свою. Помирать, так с музыкой. Оба улыбнулись друг другу и одновременно вырвали чеки.

Темненькая худышка первой вышла из ступора и метнулась вон из пещеры.

– Ты спрашивал, что хочу услышать, когда будут хоронить. Больше всего хочу, чтобы когда заплаканная Лизка подойдет к гробу, она вскрикнула: «Смотрите, он открыл глаза!»